Вторым царем из династии Романовых на российском престоле стал сын Михаила Федоровича и его второй жены Евдокии Стрешневой – Алексей Михайлович, отец одного из крупнейших в истории России реформаторов Петра Великого. Более чем тридцатилетнее правление Алексея Михайловича было наполнено бурными событиями: многочисленными войнами и мятежами, воссоединением с Украиной и присоединением Сибири, восстанием Степана Разина и расколом в Русской Православной Церкви.
Вторая половина XVII века, на которую пришлось правление Алексея Михайловича, интересна историкам, прежде всего, как т.н. «допетровская» эпоха, подготовительная к крупным политико-экономическим преобразованиям, социокультурным нововведениями заимствованиям с Запада.
Это было время сосуществования двух культурных течений в жизни российского государства, принадлежавшее как «стародумам» – таким, как первые расколоучители, так и новаторам «западникам» – сторонникам просвещения, иностранных заимствований, торговых и дипломатических сношений с Европой. Целое поколение предшественников Петра выросло и прожило среди борьбы старых понятий с новыми веяниями, и вопрос об образовании и заимствованиях с Запада, по общему убеждению историков, определенно родился еще при отце Петра I. В этой связи сама личность царя Алексея Михайловича, его психологический портрет и жизненный уклад неоднократно становились предметом исследований многих известных ученых.
Выдающийся русский историк В.О. Ключевский писал, что Алексей Михайлович «вырос вместе с поколением, которое нужда впервые заставила заботливо и тревожно посматривать на еретический Запад в чаянии найти там средства для выхода из домашних затруднений, не отрекаясь от понятий, привычек и верований благочестивой старины».
Царевич Алексей родился 19 (29) марта 1629 года и до пятилетнего возраста рос в тереме московского дворца, окруженный многочисленными «мамками». На шестом году он был передан на попечение «дядьки» – боярина Бориса Ивановича Морозова, под надзором которого прошел полный курс древнерусского обучения: вначале учился по букварю, специально составленному для него патриаршим дьяком по заказу дедушки, Патриарха Филарета; затем перешел к чтению часовника, псалтыри, изучал Деяния апостолов, в семь лет научился писать, а на девятом году с регентом дворцового хора начал разучивать «Октоих» – нотную богослужебную книгу, от которой перешел к изучению «страшного пения», т.е. церковных песнопений страстной седмицы, особенно трудных по своему напеву.
Царевич не был лишен и забав: среди игрушек будущего царя были конь «немецкого дела», детские латы, музыкальные инструменты, санки и салазки, любопытная для того времени новинка – «немецкие печатные листы», т.е. выгравированные в Германии картинки, которые использовались в качестве наглядного учебного материала Борисом Морозовым – одним из первых русских бояр, начавших проявлять интерес к западному просвещению. Вероятно, последний ввел и более смелое новшество в московский государев дворец: одел царевича Алексея и его брата Ивана в немецкое платье.
К 12 годам у царевича уже образовалась собственная маленькая библиотека из 13 томов – преимущественно подарков дедушки, дядек и учителей. Большей частью это были книги Священного Писания и богослужебные, но были среди них и изданные в Литве «Лексикон» и «Грамматика», а также «Космография». В целом образование Алексея Михайловича носило традиционный характер. Однако по окончании обучения он не утратил интереса к книгам и в дальнейшем уже по собственному желанию занимался самообразованием, много и постоянно читал, так что вскоре вошел в ряды тогдашних немногочисленных московских интеллектуалов.
К десяти годам царевич мог бойко прочесть в церкви Часы и не без успеха петь с дьячком на клиросе по крюковым нотам стихиры и каноны; при этом он до мельчайших подробностей изучил чин церковного богослужения, в чем мог поспорить с любым монастырским и даже соборным уставщиком.
На 14-м году жизни царевича торжественно «объявили» народу и боярам. Обряд «объявления» означал, что наследник престола, до того тщательно оберегаемый от чужих взоров и злых умыслов, представал перед придворными и народом как человек, достигший совершеннолетия и получивший право публичного участия в церемониях и государственных делах; это служило и гарантией от самозванства в любых его проявлениях. А в 16 лет, после смерти отца Михаила Федоровича, Алексей Михайлович взошел на российский престол. Едва молодому царю была принесена присяга, за которой должно было последовать венчание на царство, на Алексея обрушился новый удар: немногим пережив своего супруга, скончалась благоверная царица Евдокия Лукьяновна.
Григорий Седов. Выбор невесты царем Алексеем Михайловичем
В начале своего правления осиротевший юный царь находился под сильным влиянием своего бывшего наставника боярина Морозова, который, по сути дела, руководил всей работой государственного аппарата. Впоследствии, когда царь возмужал и из мальчика превратился в человека с определенным и даже оригинальным мировоззрением и сложившимися политическими взглядами, его царствование, по словам современников и общему мнению историков, характеризовалось еще более самодержавным правлением, чем у его отца.
Однако осознание самодержавности своей власти смягчалось набожной кротостью, глубоким смирением царя. «Лучше слезами, усердием и низостью перед Богом промысел чинить, чем силой и славой», – писал он одному из своих воевод. В письме князю Никите Одоевскому в 1652 г. он сообщал: «А мы, великий государь, ежедневно просим у Создателя и у Пречистой Его Богоматери и у всех святых, чтобы Господь Бог даровал нам, великому государю, и вам, боярам, с нами единодушно люди его световы управить вправду всем ровно».
Свое нахождение на престоле России Алексей Михайлович понимал, прежде всего, как ответственность за судьбу царства перед Богом, царское служение для него было сродни суровому святительскому служению.
Стремление укрепить царство и защитить веру, утишить «многи скорби праведных», по его словам, объяснялось не поиском неувядающей славы земного правителя, а необходимым условием для собственного спасения, «широким бо путем вводится душа грешных во врата лютого ада и узким душа праведных во врата в Царство Небесное». «Добиваюсь… чтобы быть не солнцем великим, а хотя бы малым светилом, малою звездою там, а не здесь», – писал царь.
Вскоре после восшествия на престол 17-летний Алексей Михайлович объявил о своем намерении жениться. По обычаю были собраны лучшие невесты, из которых царь выбрал Евфимию Федоровну Всеволожскую, дочь касимовского помещика, по словам современников, красавицу необыкновенную. Однако, когда ее впервые наряжали в царские одежды, то слишком туго затянули волосы, и она упала перед царем в обморок. За то, что «скрыли» болезнь, невесту и ее семью сослали в далекую Тюмень. Царь был крайне опечален, и, спустя некоторое время, не забыв о своей первой невесте, вернул ее из ссылки.
Народная молва объясняла случившееся кознями боярина Морозова, якобы нарочно опорочившего невесту перед государем из боязни, что новая царская родня оттеснит его от власти. Во всяком случае, боярин вскоре устроил женитьбу царя, сумев при этом еще более упрочить свое положение. У его помощника, Ильи Милославского, человека малородовитого, но не лишенного бойкости и способностей, были две красивые дочери. Морозов расхвалил их перед царем и устроил так, чтобы Алексей Михайлович смог их увидеть. 16 января 1648 года царь женился на приглянувшейся ему Марии Ильиничне Милославской. Сам же Морозов, человек по тогдашним понятиям старый, поскольку ему шел 58-й год, взял в жены годившуюся ему во внучки младшую сестру, Анну Милославскую, став, таким образом, царским свояком.
Заключенный по любви брак царя оказался счастливым. За 21 год замужества Мария Милославская родила Алексею Михайловичу 13 детей: пять царевичей и восемь царевен. Правда, царевичи рождались слабенькими и скоро сходили в могилу: первенец Дмитрий не прожил и года; Алексей, с которым были связаны большие надежды, умер, не достигнув 16 лет; Симеон – в 5 лет; ставшие царями Федор и Иван прожили дольше – Федор почти до 22 лет, Иван – до 29. Последний, Иван Алексеевич, соправитель Петра I, кроме телесной слабости, вероятно, страдал и умственной расслабленностью.
В.А. Лейбен. Царская невеста
Дочери Алексея Михайловича, напротив, отличались крепким здоровьем и относительным долголетием, правда, ни одна из них не вышла замуж. Что касается четы Морозовых, то у них, по едкому замечанию придворного врача, англичанина Самюэля Коллинза, бывшего в курсе многих дворцовых сплетен, вместо детей родилась ревность, которая «произвела на свет ременную плеть в палец толщиной».
Если об Алексее Михайловиче в его молодые годы имеются весьма скудные сведения, то о зрелом царе и московском дворе в более поздний период его правления современники оставили многочисленные свидетельства и многословные описания, из которых наибольший интерес для историков, как правило, представляют донесения и воспоминания иностранцев – австрийского посла Августина Мейерберга («Донесение Мейерберга», 1663 г. и «Путешествие в Московию», 1663 г.), секретаря германского императорского посольства Адольфа Лизека («Донесение о посольстве», 1670 г.), английского врача при царском дворе Самюэля Коллинза («О нынешнем состоянии России, 1671г.), курляндского путешественника Якова Рейтенфельса («Сказания светлейшему герцогу Тосканскому Козьме Третьему о Московии», 1676 г.). Также обширный материал дает сочинение перебежавшего в Швецию чиновника русского Посольского приказа Григория Котошихина «О России в царствование Алексея Михайловича».
Кроме воспоминаний очевидцев до нас дошла значительная часть литературных сочинений самого царя Алексея – он очень любил писать, его одинаково занимала и польская война, и болезнь придворного, и хозяйство умершего патриарха, и вопрос о том, как петь многолетие в церкви, и садоводство, и мелкие ссоры в его любимом монастыре. Помимо большого числа писем как делового, так и личного характера, он сочинял стихи, составил подробный наказ своим сокольникам «Уложение сокольничья пути», пробовал писать мемуары и, по выражению историка С. Ф. Платонова, «имел даже привычку своеручно поправлять текст и делать прибавки в официальных грамотах, причем не всегда попадал в тон приказного изложения».
Современники описывают царя как человека весьма приятной наружности, пышущего здоровьем, добродушного, веселого нрава и даже склонного к озорству. Внешность государя сразу располагала к себе: в его голубых глазах светилась редкая доброта, взгляд этих глаз никого не пугал, но ободрял и обнадеживал.
Лицо государя, полное и румяное, окаймленное русой бородой, было добродушно, приветливо и в то же время серьезно и важно, а полная фигура всегда сохраняла чинную осанку, которую царю придавало осознание значимости и святости своего сана.
Царь отличался благочестием, ревностно соблюдал все религиозные запреты и предписания, не был склонен к питию, слыл примерным семьянином. Любил охоту, лето почти постоянно проводил в живописном селе Коломенском. Алексей Михайлович ценил красоту в ее старомосковском понимании: постоянно строил и перестраивал свой деревянный дворец в Коломенском, стараясь придать ему совершенный вид, любил торжественную обрядность царских выходов, обедов, богомолья.
Валдайский монастырь. Москва. Конец XVII века
На протяжении всей своей жизни царь Алексей представлял образец набожности и благочестия: с любым иноком мог он поспорить в искусстве молиться и поститься. По сообщению С. Коллинза, в Великий и Успенский пост по воскресеньям, вторникам, четвергам и субботам царь кушал раз вдень, и кушанье его состояло из капусты, груздей и ягод – все без масла; по понедельникам, средами пятницам во все посты он не ели не пил ничего.
В церкви он стоял иногда «часов по пяти и по шести сряду, клал по тысяче земных поклонов, а в иные дни и по полторы тысячи». Даже болезнь не всегда могла нарушить строгий порядок.
Ежедневные молитвенные упражнения, суровое постничество, горячее покаяние и неустанный душевный труд составляли значительную часть жизни царя. По мнению В. О.Ключевского, «это был истовый древнерусский богомолец, стройно и цельно соединявший в подвиге душевного спасения труд телесный с напряжением религиозного чувства».
Большинство современников отмечали кротость и милостивость царя, мягкость характера, уважение к человеческому достоинству в подданных. Так, австрийский посол Августин Мейерберг с удивлением писал о том, что этот царь при беспредельной власти своей над народом не посягнул ни на чье имущество, ни на чью жизнь, ни на чью честь. Иногда даже считают, что именно личные качества заслужили Алексею Михайловичу прозвание «Тишайшего», хотя в действительности «тишайший»(лат. clementissimus) – это почетный титул латиноязычного происхождения, впоследствии замененный в дипломатии французским«всемилостивейший» (фр. tresgracieux).
Но доброта, веселость и легкость характера и в самом деле отличали второго представителя Романовых на российском престоле. Алексей Михайлович первым начал ослаблять строгость заведенного при московском дворе чопорного этикета, делавшего столь тяжелыми и натянутыми придворные отношения. Он снисходил до шутки с придворными, ездил к ним запросто в гости, приглашал их к себе на вечерние трапезы, интересовался их домашними делами. Умение входить в положение других, понимать и принимать к сердцу их горе и радость было одной из лучших черт в характере царя. В пример этому часто приводятся его утешительные письма к князю Н.И. Одоевскому по случаю смерти сына и к А. Л. Ордину-Нащокину по поводу побега сына за границу.
Сын князя Одоевского, служивший воеводой в Казани, умер от горячки в 1652 году почти на глазах у царя. Царь сообщил об этом в письме старику отцу, подробно рассказывая о неожиданной смерти. Наряду с многочисленными словами утешений, он писал: «И тебе бы, боярину нашему, черезмеру не скорбеть, а нельзя, чтобы не поскорбеть и не поплакать, и поплакать надобно, только в меру, чтобы Бога не прогневить». Письмо завершалось припиской: «Князь Никита Иванович! Не горюй, а уповай на Бога и на нас будь надежен».
В 1660 г. сын видного дипломата и государственного деятеля Афанасия Ордина-Нащокина совершил тяжкое преступление – бежал из России в Польшу, а затем во Францию, прихватив с собой важные государственные документы и деньги. Отец беглеца был страшно сконфужен и убит горем, сам уведомил царя о своем несчастии и просил отставки. В такой ситуации он мог ожидать опалы и даже казни, но Алексей Михайлович прислал ему сочувственное письмо, утешая в постигшем горе: «Просишь ты, чтобы дать тебе отставку; с чего ты взял просить об этом? думаю, что от безмерной печали. И что удивительного в том, что надурил твой сын? от малоумия так поступил. Человек он молодой, захотелось посмотреть на мир Божий и его дела; как птица полетает туда и сюда и, налетавшись, прилетает в свое гнездо, так и сын ваш припомнит свое гнездо и свою духовную привязанность и скоро к вам воротится». Как ни странно, слова царя оказались вещими: «блудный сын» вернулся и покаялся. В 1665 году он получил в Риге царскую грамоту, в которой Алексей Михайлович уведомлял его о разрешении вернуться и о прощении: «Челобитье твое приняв милостиво, прощаем и обнадеживаем целу и без навету быти. Родитель же твой, зря нашу милость, близ нас пребывают». По мнению ряда исследователей, именно эти события вдохновили Симеона Полоцкого на создание одного из памятников древнерусской литературы – «школьную драму» для зарождавшегося театра под названием «Комедия притчи о Блудном сыне», пользовавшуюся особенным успехом.
При всей отзывчивости характера и природного благодушия Алексей Михайлович, тем не менее, отличался также вспыльчивостью, легко терял самообладание, часто давал излишний простор языку и рукам. На всех портретах царя присутствует некая суровость: сведенные брови, взгляд исподлобья. С. Коллинз, сообщая о взыскательности и требовательности государя, пишет, что царь порой гневен и недобр, потому что его окружают доносчики и бояре, «которые направляют ко злу его добрые намерения» и препятствуют ему стать «наряду с добрейшими государями».
В своем гневе Алексей Михайлович был легко отходчив, быстро и искренне переходя от брани к ласке. Даже тогда, когда раздражение государя достигало высшего предела, оно скоро сменялось раскаянием и желанием мира и покоя. Так, на одном из заседаний Боярской думы, вспыхнув от бестактной выходки своего тестя боярина Ивана Милославского, царь изругал его, побил и пинками вытолкал из комнаты. Однако добрые отношения между тестем и зятем от этого не испортились: оба легко забыли происшедшее.
В другой раз царь вспылил, когда один из придворных, Родион Стрешнев, отказался по старости «отворить» себе кровь вместе с царем (государь, почувствовав облегчение от кровопускания, предложил придворным последовать его примеру). Отказ показался Алексею Михайловичу проявлением высокоумия и гордости, за что он, вспылив, ударил старика: «Твоя кровь дороже, что ли, моей? или ты считаешь себя лучше всех?». После же он не знал, как задобрить и утешить почтенного придворного, просил мира и слал ему богатые подарки.
Двор при Алексее Михайловиче обрел невиданное прежде величие. Жизнь царя была подчинена исполнению тщательно продуманной, глубоко символичной обрядовости.
Вставал он рано – в четыре часа утра, молился, с особым тщанием поклоняясь иконе того святого, чья память отмечалась в этот день. Затем шел на церемониальное свидание с царицей. После заутрени занимался государственными делами: «сидел» с боярами. В определенный час вместе с ними шествовал к обедне.
Если на этот день приходился церковный праздник, царская одежда менялась – Алексей Михайлович надевал золóтное платье вместо бархатного. После обедни царь выслушивал доклады бояр и приказных людей. Пополудни дела оставлялись – начинался царский обед, как правило, довольно продолжительный. Отобедав, царь, как всякий русский человек, должен был поспать до вечерни. После ужина он проводил время в кругу семьи и друзей, за игрой в шахматы или слушая рассказы бывалых людей о старине и неведомых странах. Иноземцы также сообщают о склонности царя работать по ночам: «Царь по ночам осматривает протоколы своих дьяков. Он проверяет, какие решения состоялись и на какие челобитные не дано ответа».
Выезд на богомолье
Алексей Михайлович находился в постоянном движении. Многие недели его жизни заполняли бесчисленные перемещения, переезды, походы – чаще всего, не особенно далекие, в подмосковные дворцовые села и охотничьи угодья Коломенское, Хорошево, Остров, Чертаново, Воробьево, Преображенское, Покровское, Измайлово; реже – более отдаленные богомольные походы в монастыри, куда добираться надо было несколько дней. Выезды царя обставлялись с необычайной торжественностью: даже если государь покидал Кремль на несколько часов, чтобы посмотреть на кулачные бои на Москве-реке, составлялся специальный указ, кому на время его отсутствия «государство ведать».
Правление Алексея Михайловича стало временем расцвета придворного и церковного церемониала Московского царства, который приобрел особую монументальность и знаковость. По мнению одного из биографов, Алексей Михайлович, будучи человеком долга и живой веры, смотрел на свое участие в церковных и придворных церемониях как на нечто, предначертанное ему свыше, как на прямое царское служение, не менее важное, чем охрана границ или справедливый суд. Непременный участник главнейших светских и церковных церемоний и праздников, царь придавал им особый блеск и торжественность, вмешивался в их ход, составлял речи, распределял роли и даже занимался их «оформлением». «Обыкновенные» царские выходы к обедне и богомольные выходы в праздничные дни Алексей Михайлович чаще всего совершал пешком. Иногда, в непогоду или зимой, ему подавали карету, сани, на которых он мог вернуться во дворец по окончании церемонии или добраться до места праздника, если тот происходил далеко от дворца. Само облачение царя и число смен платья свидетельствовали о «ранге события». В большинстве случаев именно по описанию светских торжеств и церковных служб с участием Алексея Михайловича историки могут воссоздать церемониал московского двора и предположить,каким он был в ранние времена.
По большим церковным праздникам, в канун царских именин и в поминальные дни случались царские выходы «с государевым жалованьем» к нищим, в богадельни и тюрьмы. Алексей Михайлович собственноручно раздавал деньги узникам и колодникам, а некоторых тут же отпускал на свободу.
Раздача обыкновенно начиналась очень рано: царь подымался за два-три часа до рассвета и в сопровождении нескольких лиц отправлялся с милостыней. Суммы затраченных средств и число «пожалованных милостью» людей при этом достигали очень внушительных цифр. Особенно крупными были раздачи в Великий пост, прежде всего, в Страстную неделю, а также на Пасху, когда отворялись двери острогов и тюрем и сидельцам объявляли: «Христос воскрес и для вас». От царского имени всех одаривали пасхальными яйцами, одеждой и милостынею для разговенья.
Вообще, для Алексея Михайловича, как и для всякого жителя средневековой Руси, Воскресение Христово являлось самым светлым праздником. В навечерие Светлого праздника царя, по воспоминаниям современников, не покидало приподнятое настроение, он был светел, добр и весел. По традиции Алексей Михайлович отправлялся слушать полунощницу в Престольную комнату Теремного дворца. Праздничная пасхальная заутреня завершалась христосованием, царь первым подходил к Патриарху поздравлять и христосоваться. Затем Алексей Михайлович христосовался с архиереями и жаловал к руке священнослужителей низшего ранга, при этом одаривая каждого пасхальными яйцами. Далее к царю строго почину подходили придворные.
Церемонию открывали ближние бояре и заканчивали московские дворяне, все одетые в золотные кафтаны. Алексей Михайлович, сообразуясь со знатностью, чином и личным отношением к каждому, давал куриные, гусиные или даже точеные деревянные яйца в разных количествах. По окончании церемонии царь шел в Архангельский собор и «христосовался с родителями», т.е. кланялся гробам предков и возлагал на гробницы пасхальные яйца. Затем он отправлялся в обход кремлевских соборов и монастырей, прикладывался к иконам и иным святыням, одаривая яйцами и тамошнее духовенство. По возвращении во дворец Алексей Михайлович христосовался с родными.
На Светлой неделе, чаще всего в среду, Алексей Михайлович принимал в Золотой палате Патриарха с властями, которые приходили к нему с приношением. Патриарх благословлял царя образом и золотым крестом, подносил кубки, дорогие материи, соболиные меха. Подарки получали и все члены царского семейства. Те из церковных иерархов, которые не могли участвовать в церемонии, и все крупные монастыри обязательно направляли из своих областей дары – образа святых, пасхальные яйца и т.н. принос – «великоденский мех меда» (мех – это сосуд, типа кожаного мешка. В мехах в старину хранили разные жидкие продукты – прим. автора) и золотые. В эти дни крестным ходом к царю приходило московское белое духовенство и монастырские власти с приносом – хлебом и квасами. С символической данью царю золотыми монетами у Алексея Михайловича появлялись также гости и торговые люди. Вообще, в продолжение пасхальных дней государя посещали сотни людей из разных сословий и чинов. В большинстве случаев они, торопливо кланяясь, прикладывались к руке и получали пасхальный подарок. По подсчетам исследователей, на Пасху одних только крашеных яиц для раздачи царю требовалось до 37 тысяч.
Важным праздником для русских подданных были царские именины. В этот день все работы были запрещены, торговые ряды замкнуты, а в церквях не играли свадеб и не отпевали покойников.
Современники оставили несколько описаний именин Алексея Михайловича. В день царских именин отмечался и праздник св. прав. Алексия, поэтому утро царя начиналось с поездки в Алексеевский девичий монастырь, где он с придворными и высшим духовенством присутствовал на праздничной Литургии. Выезд отличался богатством нарядов и многочисленностью участников. Алексей Михайлович ехал в высокой черной лисьей шапке и в кафтане, украшенном драгоценными камнями.
Просители в великом множестве протягивали царю челобитные, которые, «если он прикажет», принимали придворные. По возвращении во дворец царь угощал близких именинным пирогом. Поскольку это были дни Великого поста, именинный стол устраивался довольно редко. В знак особого уважения Алексей Михайлович иногда отправлялся с именинным пирогом к Патриарху. Боярам, придворными иностранным гостям именинные пироги раздавались в столовой или в передней Теремного дворца.
Частью придворного церемониала являлись и выезды царя на охоту – красочное и завораживающее действие. Алексей Михайлович был заядлым охотником, особенно любил соколиную охоту, на которую готов был отправляться на любое время. Царь овладел охотничьим ремеслом до тонкостей, с одного взгляда угадывал качество птицы, хорошо знал своих кречетников, сокольников и ястребников. Царский соколиный двор в селе Семеновском производил впечатление даже на иностранцев: одних сокольников насчитывалось около ста человек, число птиц превышало три тысячи. Здесь были соколы, кречеты, челиги, копчики, ястребы и, по всей видимости, даже орлы. В кречатне имелись экзотические красные и белые ястребы. Кроме хищных птиц, на дворе жили лебеди, гуси, журавли, цапли. В Семеновском же Алексей Михайлович расположил самый большой из своих зверинцев. Здесь было много медведей и прирученных, и диких, которых держали для боев, травли и иных увеселений.
Еще одним сильным увлечением царя было занятие хозяйством. Местом для его хозяйственных опытов служило подмосковное владение в селе Измайлово, где Алексей Михайлович завел образцовые поля и сады и выращивал виноград, арбузы и даже тутовые деревья. Кроме полеводства и садоводства царь завел в Измайлове обширное огородничество, скотные, птичьи, пасечные дворы. В хозяйственный комплекс входили разнообразные постройки, каменные риги для хранения урожая, семь мукомольных мельниц. Для постоянного напора воды была создана система из 37прудов. В довершение ко всему работали льняной и стеклянный заводы, а продукция последнего шла даже на продажу.
Увлечения Алексея Михайловича не исчерпывались охотой и интересом к хозяйствованию. Царь равно получал удовольствие и от чтения, и от шахмат, и даже от грубоватой и незамысловатой придворной потехи. Он очень любил слушать церковные песнопения, сам писал тексты распевов. Общая численность царского хора, куда было чрезвычайно трудно попасть, достигала 180 человек. При дворе звучал и орган.
В 1671 году овдовевший Алексей Михайлович женился во второй раз – на 19-летней Наталье Кирилловне Нарышкиной, воспитывавшейся в доме царского приближенного боярина Артамона Матвеева, где, как считается, ее и увидел царь. От этого брака родились две дочери и сын, в живых остались двое: будущий царь Петр I и дочь Наталья. Под влиянием своей второй жены и боярина Матвеева царь разрешил завести при дворе новинку – «комедийную хоромину». Так произошло рождение русского театра. Выстроенная театральная сцена представляла собой полукружие с декорациями, занавесом и оркестром, состоявшим из органа, труб, барабана, флейт, скрипки и литавр. Представление шло обычно несколько часов. Царь сидел на возвышении, его место было обито красным сукном. В духе азиатских обычаев молодая царица Наталья Кирилловна смотрела спектакль сквозь решетку закрытой от посторонних глаз галереи.
Таким образом, несмотря на доминирование в жизни второго царя из Дома Романовых старорусских традиций и векового церемониала, он все же жил в такое время, когда российское общество неотступно сближалось с европейской культурой. Вопрос о том, что, как и в какой мере следует заимствовать на Западе, и надо ли заимствовать вообще, приобретал характер общенациональной проблемы.
При таких обстоятельствах нежелание Алексея Михайловича делать однозначный выбор между стариной и новшествами, резко порвать с первой или категорически отказаться от последних, ставилось ему в вину последующими поколениями историков и вызывало обвинения в пассивности характера, недостатке таланта государственного деятеля, неспособности встать во главе реформаторского движения.
С другой стороны, неоспоримым является тот факт, что царь Алексей существенно способствовал успеху преобразовательного движения, дав возможность первым реформаторам почувствовать себя свободно, проявить свои силы, и открыл просторную дорогу для их деятельности.
По выражению В. О. Ключевского, Алексей Михайлович своими часто беспорядочными и непоследовательными порывами к новому и своим уменьем все сглаживать и улаживать «приручил пугливую русскую мысль к влияниям, шедшим с чужой стороны» и создал преобразовательное настроение.
Литература
Андреев И. Л. Алексей Михайлович. М., 2003.
Витсен Н. Путешествие в Московию 1664–1665. Дневник. СПб., 1996.
Забелин И. Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. Т. I. Ч. II. М., 2000.
Забелин И. Е. Собрание писем царя Алексея Михайловича. М., 1856.
Заозерский А. И. Царская вотчина XVII века. М., 1937.
Иловайский Д. И. История России. Сочинения. Алексей Михайлович и его ближайшие преемники. М., 1905. Т. 5.
Ключевский В. О. Сочинение в девяти томах. Курс русской истории. Ч. 3. М., 1988.
Коллинс С. Нынешнее состояние России // Утверждение династии. История России и дома Романовых в мемуарах современников XVII–XX вв. М., 1997.
Костомаров Н. Русские инородцы. М., 1996.
Котошихин Г. К. О России в царствование Алексея Михайловича. СПб., 1906.
Мейерберг А. Путешествие в Московию // Утверждение династии. История России и дома Романовых в мемуарах современников XVII–XX вв. М., 1997.
Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. Т. 2. М., 1994.
Павел Алеппский. Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Москву в XVII веке. СПб., 1898.
Платонов С. Ф. Царь Алексей Михайлович (Опыт характеристики) // Исторический вестник, 1886. Т. 24. № 5.
Преображенский А. А. Алексей Михайлович // Преображенский А. А., Морозова Л. Е., Демидова Н. Ф. Первые Романовы на Российском престоле. М., 2000.
Пресняков А. Е. Царь Алексей Михайлович // Российские самодержцы. М., 1990.
Рейтенфельс, Яков. Сказания герцогу Тосканскому о Московии // Утверждение династии. История России и дома Романовых в мемуарах современников
XVII–XX вв. М., 1997.
Сказание Адольфа Лизека о посольстве от императора Римского Леопольда к великому царю Московскому Алексею Михайловичу в 1675 году. СПб., 1837.
Соловьев С. М. Сочинения. М., 1991. Кн. VI.
Талина Г. В. Царь Алексей Михайлович: личность, мыслитель, государственный деятель. М., 1996.
Царь Алексей Михайлович. Сочинения // Московия и Европа. История России и дома Романовых в мемуарах современников XVII–XX вв. М., 2000.
Царя Алексея Михайловича историк Ключевский называл славной русской душой и готов был видеть в нем лучшего человека древней Руси.
Алексей Михайлович вступил на престол в 1645 году, 16-летним юношей. Он получил обычное старомосковское образование, то есть мог бойко прочесть в церкви часы и не без успеха петь с дьячком на клиросе по крюковым нотам. При этом он до мельчайших подробностей изучил чин церковного богослужения и мог поспорить с любым монахом в тонкой искушенности по части молитв и поста.
Царевич прежнего времени, вероятно, на этом бы и остановился. Но Алексей воспитывался в иное время, когда русские люди смутно испытывали потребность в чем-то новом, а значит, иноземном. Ребенком Алексей уже держал в руках затейливые заморские игрушки: коня немецкой работы, немецкие же гравюры, и даже детские латы, сделанные для него мастером немчином Петром Шальтом. Кроме того, в 11−12 лет Алексей уже был владельцем маленькой библиотеки, заключавшей в себе дюжину томов. Со временем чтение стало его ежедневной потребностью. Про зрелого Алексея Михайловича говорили, что он «навычен многим философским наукам». Царь также любил писать, пытался изложить историю своих военных походов, пробовал себя в стихотворстве и составил устав соколиной охоты, замечательный по образному языку и стремлению к бескорыстному любованию красотой.
Вот это привлекательное сочетание верности старорусской традиции с наклонностью к полезным и приятным новшествам составляло корень характера Алексея Михайловича. Царь был образцом набожности: в Великий и Успенский пост по вторникам, четвергам и субботам ел один раз в день, и кушанье его состояло из капусты, груздей и ягод — все без масла. По понедельникам, средам и пятницам во все посты он не ел и не пил ничего. В церкви стоял иногда часов по пяти и по шести кряду, клал по тысячи земных поклонов, а в иные дни и по полторы тысячи. В то же время, увлекаемый новыми веяниями, он частенько отступал от старозаветного порядка жизни. Ездил Алексей Михайлович в немецкой карете, брал с собой жену на охоту, устраивал первые в России театральные представления, заботился о развитии флота и дал детям в учители книжного монаха Симеона Полоцкого, который учил их не только часослову и Псалтыри, но также латинскому и польскому языкам. Что ж удивляться, что именно в семье Алексея Михайловича вырос будущий прорубатель окна в Европу.
И наконец, не забудем то необыкновенное смирение, с которым Алексей Михайлович воспринимал свой царский чин. В одном его письме читаем поразительные слова. Самодержец всея Руси жалуется, что истощил долготерпение Господа, ибо по многим своим грехам не годится во псы, не то что в цари. «Лучше быть маленькой звездочкой там, у небесного престола, нежели солнцем здесь, на земле», — пишет он в другом месте. Тут, кстати, вспомним, что Алексей Михайлович был современником другого государя, Людовика XIV, который в своем непомерном тщеславии присвоил себе титул «короля-Солнца» и не видел ничего дурного или хотя бы смешного в том, чтобы напевать хвалебные гимны, сложенные в его честь придворными подхалимами.
Тишайший
Царь Алексей Михайлович остался в истории с прозвищем «Тишайший». А вот что оно означает?
Обыкновенно считается, что Алексея Михайловича прозвали так за его мягкую доброту. Действительно, царь был добродушный человек. Однако он вовсе не был «тишайшим» в этом смысле слова — ни по своей натуре, ни по делам. Рассмотрим вначале его характер.
Казалось бы, ответ лежит на поверхности. Обыкновенно считается, что второго Романова прозвали так за его мягкую доброту. Действительно, царь был добродушный человек. Однако он вовсе не был «тишайшим» в этом смысле слова — ни по своей натуре, ни по делам. Рассмотрим вначале его характер.
Если второй Романов и обнаруживал некую «тихость», то лишь в первые годы своего правления, когда был юн. Но его природная вспыльчивость очень быстро дала себя знать. Царь легко терял самообладание и давал волю языку и рукам. Так, однажды, поссорившись с патриархом Никоном, он прилюдно обругал его мужиком и сукиным сыном. Вообще Алексей Михайлович умел браниться весьма изобретательно и изощренно, не то что нынешние сквернословы со своим убогим лексиконом средней школы. Вот, например, какое письмо царь отправил казначею Саввино-Сторожевского монастыря отцу Никите, который, выпивши, подрался с размещенными на постой стрельцами: «От царя и великого князя Алексея Михайловича всея Руси врагу Божию и богоненавистцу и христопродАвцу и разорителю чудотворцева дома и единомысленнику сатанину, врагу проклятому, ненадобному шпыню и злому пронырливому злодею казначею Миките».
Таков был царь на язык. Скажем теперь насчет рук. Раз в думе обсуждался вопрос о войне с Польшей, и царев тесть боярин Милославский, никогда не бывавший в походах, неожиданно заявил, что если государь назначит его воеводой, то он приведет ему пленником самого короля польского. Это наглое хвастовство так возмутило царя, что он дал старику пощечину, надрал ему бороду и пинками вытолкал из палаты. И это тишайший царь? Вряд ли.
Протопоп Аввакум обличает: «...И царя тово враг божий омрачил, да к тому величает, льстя, на переносе: «благочестивейшаго, тишайшаго, самодержавнейшаго государя нашего, такова-сякова, великаго, — больше всех святых от века! — да помянет Господь Бог во царствии своем, всегда, и ныне, и присно, и во веки веков».
Но царь-то оказался другим, не тишайшим вовсе: «А царь-ет, петь, в те поры чается и мнится бутто и впрямь таков, святее его нет! А где пуще гордости той!» и т.д.
Что касается дел, то в царствование Алексея Михайловича меньше всего было тишины и покоя. Царь требовал от своих подручных служить без устали. Вспоминая «работы свои непрестанные», боярин Артамон Матвеев замечал, что «прежде сего никогда не бывало». А по отзыву протопопа Аввакума, царь «накудесил много в жизни сей, яко козел скоча по холмам и ветер гоняя». Да и когда было Алексею Михайловичу отдыхать, если в его правление бунт следовал за бунтом, война за войной. Сами современники называли XVII век — «бунташным веком».
Но как раз это последнее обстоятельство и дает ключ к правильному пониманию прозвища «Тишайший». Его истоки лежат в старинной формуле «тишина и покой», которая символизировала благоустроенное и благоденствующее государство. Моление о «мире и тишине», о «покое и тишине, и благоденствии» со времён Бориса Годунова в «чашу государеву» (особый словесно-музыкальный жанр). Самозванцы и мятежники по тогдашней терминологии — «развратники тишины».
Алексей Михайлович именно «утишил» Россию, раздираемую бунтами и расколами. В одном документе того времени так и сказано, что по смерти Михаила Федоровича Мономахову шапку надел «благородный сын его, благочестивейший, тишайший, самодержавнейший великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович. Тогда под его высокодержавною рукой во всем царстве благочестие крепко соблюдашеся, и все православное христианство безмятежно тишиной светилось».
Вот какой смысл вкладывали наши предки в эпитет «тишайший» — это был официальный государев титул, имевший отношение к сану, а не к характеру царя. Он имеется и в надписании траурного «гласа последнего ко Господу Богу святопочившего о Господе благочестивейшего, тишайшего, пресветлейшего Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича».
И таким «тишайшим» государем, кстати, официально был не один Алексей Михайлович, но и его сыновья, преемники на троне: вначале Федор Алексеевич, затем братья Иван и Петр, а потом в течение 30 лет один Петр, которого уж никак заподозришь в «тихом» поведении и излишней мягкости.
Соляной бунт
В первые годы царствования Алексея Михайловича большое влияние на него имел его бывший воспитатель боярин Борис Иванович Морозов. Чтобы еще больше укрепить свое положение при дворе, Морозов сосватал 18-летнему царю младшую сестру своей жены — Марию Милославскую. Отец Марии, Илья Милославский, воспользовался своим неожиданным возвышением лишь для того, чтобы быстро набить карман. За взятки он раздавал купцам различные торговые монополии. Но особенно тяжело отразилось на благосостоянии народа резкое повышение налога на соль, так как соленая рыба была главной пищей тогдашнего простонародья. Доходы от этих махинаций Милославский делил со своими помощниками и клевретами — думским дьяком Назаром Чистым и двумя приказными дьяками — Петром Траханиотовым и Леонтием Плещеевым. Народ возненавидел эту компанию самой задушевной ненавистью.
29 июня 1649 года накопившееся недовольство вылилось в открытое возмущение. В этот день царь сопровождал патриарха в церковной процессии. Когда Алексей Михайлович вернулся в Кремль, то увидел себя окруженным большой толпой, прорвавшейся сюда раньше царя. Среди московской черни, купцов, ремесленников в толпе были и служилые люди. Пока одна часть мятежников удерживала царя, другая бросилась громить дворец Морозова. Погромщики не брали себе дорогие вещи, а ломали их на куски, топтали ногами или бросали в окна с криком: «Вот наша кровь!» Хотели разрушить и сам дворец, но Алексей Михайлович велел объявить, что здание принадлежит ему. Тогда толпа, умертвив трех слуг ненавистного временщика, рассеялась по Москве в поисках Морозова, Милославского и их честной компании.
Назар Чистый не ускользнул от народного гнева. Его поймали, избили, бросили на кучу навоза, где наконец и прикончили. Остальным удалось скрыться в надежных убежищах. Но на следующий день москвичи вновь появились перед царским дворцом, требуя их выдачи. Между тем обстановка накалялась, и город уже горел, подожженный мятежниками с четырех концов.
Алексей Михайлович должен был вступить в унизительные переговоры с бунтовщиками. Он просил не трогать Морозова, обещая сослать его подальше, и сумел-таки отстоять своего любимца. Но Плещеев и Траханиотов были выданы на расправу толпе, которая тут же буквально разорвала дьяков на куски. Это ужасное зрелище так подействовало на 20-летнего царя, что он со слезами на глазах стал умолять бунтовщиков о пощаде, клятвенно обязуясь уничтожить монополии, улучшить финансовое управление и дать стране справедливое правительство. Мало-помалу волнение народа улеглось и бунт прекратился.
Но то было лишь начало. «Бунташный век» неумолимо всходил в свой кровавый зенит.
Раскол
В царствование Алексея Михайловича русский дух дал первую глубокую трещину, которая получила название церковного раскола. Так что за клин расколол русский народ на две части — православных и старообрядцев?
За 600 с лишком лет существования на Руси христианства в русской Церкви возникли и утвердились некоторые местные обычаи и обряды, отличные от принятых в Церкви греческой, от которой Русь в свое время приняла новую веру. Таковы были двуперстное крестное знамение, начертание и произношение имени Иисус с одним «и» — Исус, пение двойной, а не тройной «аллилуйи» во время богослужения и тому подобное. Кроме того, при многократном переписывании от руки богослужебных книг в них накопилась масса описок и разногласий, а типографский станок только размножил эти недоразумения и придал им цену печатного слова. Как видите, церковные разногласия с греками не касались глубинных вопросов веры и церковных догматов, а носили чисто обрядовый характер. Но люди того времени придавали обряду огромное значение - в его соблюдении видели залог душевного спасения.
К середине XVII века эти накопившиеся неисправности и разногласия стали уж очень сильно резать глаза образованным русским людям. Возникло естественное стремление переписать церковные книги согласно древним образцам. При патриархе Никоне с православного Востока и из разных углов России в Москву навезли горы старинных рукописных книг — греческих и церковнославянских. Исправленные по ним новые издания разослали по русским церквам с приказанием отобрать и истребить старопечатные и старописьменные книги. Вот тут-то и началась смута и брожение в умах. Многие православные, заглянув в присланные книги, ужаснулись, не найдя в них ни двуперстного знамения, ни Иисуса, ни двойной аллилуйи, ни других привычных и освященных временем верований, обычаев и начертаний. В новых книгах усмотрели попытку церковных властей ввести какую-то новую веру. А ведь русские люди свято верили, что древние святые отцы спасались именно тем обычаем, который был принят на Руси, и что православным следует умирать «за единую букву аз» в церковном тексте.
Часть русского духовенства прокляло новые книги, как еретические, и продолжало совершать служение и молиться по старым книгам. На московском церковном соборе 1666-1667 годов непокорные были преданы анафеме за противление церковной власти и отлучены от Церкви. А отлученные, в свою очередь, перестали признавать церковную иерархию законной церковной властью. С тех пор и длится это церковное разделение русского народа, которое принесло немало бед России.
Заметим еще, что нервом церковного раскола была вовсе не слепая привязанность к старым обрядам. В отступлении церковного начальства от древнего правоверия раскольники увидели страшное знамение приближения конца времен. Раскол был своего рода социально-апокалиптической утопией, исступленным ожиданием пришествия Антихриста. Это экстатическое настроение породило своеобразный душевный тип «расколоучителей» первого поколения — скорее одержимых фанатиков, чем добрых пастырей.
Начнем с мучеников. Первое место среди них следует, конечно, отвести протопопу Аввакуму. Это был крупный самородок, умный от природы, хотя и необразованный человек. «Аще я и не смыслен гораздо, неученый человек, — говорил он сам о себе, — не учен диалектике и риторике и философии, но разум Христов в себе имам — невежда словом, а не разумом».
Подобная самоуверенность была вызвана не одним только непомерным самомнением, которого у Аввакума действительно было хоть отбавляй. Он и в самом деле свято верил в ниспосланный ему дар непосредственного общения с Богом. Его неприятие церковной реформы было искренним и глубоким. «Задумалися, сошедшися меж собою, — рассказывает он о своих впечатлениях от нововведений патриарха Никона, — видим яко зима хочет быти: сердце озябло и ноги задрожали».
По складу своего характера Аввакум был рьяный фанатик и доведись ему победить, он с наслаждением мучил бы и истязал своих противников. Но история обрекла его на поражение, которое он встретил мужественно и твердо, с полным присутствием духа. В одной из своих челобитных царю Аввакум спокойно говорит: «Ведаю, яко скорбно тебе, государь, от докуки нашей… Не сладко и нам, когда ребра наши ломают, кнутьем мучат и томят на морозе гладом. А все церкви ради Божией страждем». Он умер, верный себе, мученической смертью. Его сожгли в срубе вместе с тремя его товарищами, уже после смерти царя Алексея.
Высокий пример духовной стойкости явили также сестры — боярыня Федосья Морозова и княгиня Евдокия Урусова. Их арестовали за неоднократные оскорбления высших церковных властей и самого царя. Раздетых до пояса, сестер вздернули на дыбу, пытали огнем, потом на несколько часов бросили на снег. Однако они не отреклись от своих убеждений и были навечно заточены в монастырь.
Впрочем, не все раскольники выбирали пассивное сопротивление. Старцы Соловецкого монастыря, например, фактически отделились от церкви и государства, просидев 11 лет за крепкими стенами далекой обители. Алексей Михайлович долго пытался образумить мятежных старцев увещеваниями, слал им письма в примирительном духе. Но когда ему донесли, что монахи держали между собой «черный собор» (то есть самозваный, незаконный), на котором предали государя анафеме, Алексей Михайлович скрепя сердце приказал взять монастырь штурмом.
Наконец, были среди раскольников и откровенные изуверы, толкавшие людей на самосожжения — печально знаменитые раскольничьи «гари». Несмотря на все усилия правительства, остановить это огненное поветрие оказалось невозможно - оно затихло постепенно само собой, подобно прочим видам повального умопомешательства.
Разинский бунт
Народное движение, потрясшее основы Московского государство, началось как чисто казачье «добывание зипунов», то есть было самым обыкновенным, хотя и крупным разбоем. Вожаком его был Стенька Разин, составивший себе шайку из так называемой «голытьбы» — малоимущих казаков, всегда готовых погулять на чужой счет. С этими бесшабашными людьми Стенька разбойничал сперва на Волге, а затем на берегах Каспия. Вдоволь пограбив персидское побережье, казаки с богатой добычей возвратились в 1669 году на Дон, где слава и значение удачливого атамана выросли невероятно. Теперь Стеньку величали не иначе, как Степан Тимофеевич, и тысячи беглых воров и лентяев почитали за счастье попасть к нему на службу.
Перезимовав на Дону, Разин летом 1670 года вновь двинулся на Волгу, но уже не с разбоем, а с бунтом. Провозглашая повсюду, что он идет войной на московских бояр, атаман почти без боя взял Астрахань и двигаясь вверх по Волге, дошел до Симбирска. Вот здесь казацкий набег и перерос в «русский бунт, бессмысленный и беспощадный». Крестьяне, взбаламученные призывами Разина бить бояр, грабили и убивали своих помещиков, соединялись в отряды и примыкали к казакам. Вслед за ними поднялись инородцы Поволжья — мордва, чуваши, черемисы, башкиры, которые бунтовали и резались, сами не зная за что. Воинство Стеньки, пьяное от вина и крови, дышало самой черной местью и завистью. Законы, общество, религия, — короче все, что так или иначе стесняет личные инстинкты и побуждения, возбуждало в этих людях самую лютую ненависть. Всей этой сволочи Стенька обещал во всем полную волю. «Иду на бояр, приказных и всякую власть, а меж вами учиню равенство», — провозглашал он в своих «прелестных письмах». На деле же он забрал всех в жесточайшую кабалу, в полное рабство. Достаточно сказать, что перед этим поборником равенства все должны были падать ниц.
Силы Разина достигли огромных размеров. Казалось, перед ним и впрямь открывается дорога на Москву. Как вдруг его полчища постигла полная неудача под Симбирском. Стенька потерпел поражение от князя Барятинского, у которого часть войска была обучена европейскому строю. Тогда, бросив крестьянские шайки на произвол судьбы, Разин бежал с казаками на Дон, но был схвачен там «домовитыми», или иначе, «старыми» казаками, сохранившими верность царю, и отправлен туда, куда так настойчиво стремился попасть — в Москву. На плахе он сказал своему брату Фролу, который трясся от страха: «Не будь бабой! Мы славно погуляли, теперь можно и пострадать!» В этих словах сказался весь Стенька, пришедший совсем не для того, чтобы дать народу волю, а чтобы всласть погулять на народной беде.
Нововведения
Мощный гений Петра Великого наложил такой неизгладимый отпечаток на все дела, к которым он прикасался, что на первый взгляд кажется, что именно ему Россия обязана всеми важнейшими нововведениями. Между тем почти на всех направлениях своей деятельности Петр всего лишь шел по стопам своих предшественников, завершая начертанную ими программу.
Начнем с того, что в 1672 году состоялось первое в России театральное представление. В загородном Коломенском дворце Алексея Михайловича была разыграна французская стихотворная пьеса на библейский сюжет «Эсфирь и Артаксеркс», переведенная на русский язык церковным писателем Симеоном Полоцким, близким другом царя. Актеры для невиданного заморского действа были набраны из труппы пастора Грегори, жившего в Немецкой слободе.
Еще раньше в Москве была отпечатана первая русская газета, получившая название «Куранты», по примеру многих газет, издававшихся в Германии, Голландии и Польше. Московские «Куранты» печатались в Посольском приказе в количестве 20 номеров в год и сообщали читателям о событиях в чужеземных государствах.
В области военного дела Алексей Михайлович провел важную реформу, значительно увеличив число полков иноземного строя. Он охотно принимал на службу иностранных офицеров и специалистов. Таким путем Россия приобрела многих из будущих полководцев и сподвижников Петра I, как, например, генералов Патрика Гордона, Франца Лефорта и Якова Брюса.
Наконец, никто иной, как Алексей Михайлович позаботился о том, чтобы завести в России военный флот. Причем и он отнюдь не был в этом деле первопроходцем. Еще в 1635 году, при его отце Михаиле Федоровиче, один голштинский мастер с помощью русских плотников, построил в Нижнем Новгороде военное судно «Фридрих», которое добралось по Волге до Каспийского моря, но, правда, тут же и затонуло у берегов Дагестана. Этот неудачный опыт, однако, не обескуражил Алексея Михайловича. Поскольку голштинцы оказались не на высоте своего дела, новых корабельных мастеров выписали из Голландии — признанной морской державы своего времени.
В 1667 году в селе Дединове на Оке, по соседству с Коломной, была заложена верфь, в распоряжение которой были отданы леса в Вяземском и Коломенском уездах, а также тульские литейные заводы. И уже в сентябре 1668 года на воду сошла первая русская эскадра, состоявшая из одного 22-пушечного корабля «Орел», яхты, двух шлюпок и одного челнока. Прибывший из Амстердама с 14 человеками экипажа капитан Давид Бутлер принял начальство над новой эскадрой.
Перед Бутлером была поставлена задача уничтожить пиратство у берегов Каспийского моря. Осенняя непогода задержала отплытие эскадры на юг. Только в следующем 1669 году переправленный на Волгу «Орел» наконец бросил якорь на Астраханском рейде. К несчастью, вскоре Астрахань была захвачена разинскими ворами, и красавец «Орел», подожженный по приказу Стеньки, сгорел дотла вместе со всей эскадрой. В следующий раз русская эскадра славного шкипера Питера прорвалась к южным морям только спустя 28 лет, но зато теперь уже — навсегда.
Внешняя политика и итоги царствования
В царствование Алексея Михайловича Россия, хотя и сотрясаемая бесконечными бунтами и внутренними неурядицами, тем не менее достигла больших успехов во внешней политике. Можно сказать, что тишайший царь вернул Московскому государству звание великой державы, утерянное со времен Великой Смуты.
Исторически самым важным внешнеполитическим вопросом того времени был вопрос о Малороссии, как в то время называли Украину. В 1648 году казачий сотник Богдан Хмельницкий поднял Запорожье против Речи Посполитой. Его дружно поддержало украинское крестьянство, восставшее против своих господ — польских панов. Образовалась грозная сила, с которой Хмельницкий в каких-нибудь полгода изгнал поляков из всей страны. Но поляки быстро оправились от неожиданности и перешли в контрнаступление, нанося казакам одно поражение за другим. Хмельницкому, поначалу мечтавшему о независимой Украине, не оставалось ничего другого, как ударить челом московскому государю с просьбой принять Украину под его высокую руку. В 1654 году присланные на Украину московские послы приняли от казаков присягу на верность московскому царю. В последовавшей затем затяжной русско-польской войне русским войскам удалось вернуть еще и Смоленск. С этих пор Москва перехватила у Польши наступательную роль и стала последовательно добиваться возвращения западнорусских областей.
В конце 60-х - начале 70-х годов XVII века состоялось первое серьезное столкновение России с Турцией. Огромное войско турецкого султана при участии крымской орды и изменившего украинского гетмана Дорошевича попыталось овладеть присоединенными к Москве украинскими землями, но было остановлено храброй обороной пограничных крепостей.
На востоке русская колонизация, перевалившая за Урал еще в конце XVII веке, ушла далеко в глубь Сибири. Русские первопроходцы, а за ними государевы стрельцы и воеводы, вышли к Амуру, проникли за полярный круг и достигли берегов Берингова пролива. Впервые была установлена русско-китайская граница и налажены дипломатические отношения с великим восточным соседом.
Вообще приезды различных иноземных послов стали тогда привычным явлением в Москве. Да и сами московские послы зачастили ко всевозможным европейским дворам, добравшись до Парижа, Лондона, столиц итальянских государств и даже до далекого Мадрида. Никогда прежде русская дипломатия не выходила на такое широкое поприще.
К концу царствования Алексея Михайловича Русское государство добилось впечатляющих успехов. Оно отбилось ото всех внешних врагов, заключило мирные договоры с Польшей, Турцией, Швецией и приросло не менее чем семьюдесятью тысячами квадратных километров украинской и сибирской землицы. У страны, развивавшейся такими темпами, впереди было грандиозное будущее.
Алексей Михайлович умер от сердечного приступа в январе 1676 года, всего 47 лет от роду.
Саевская Мария Александровна
Царь Алексей Михайлович глазами современников.
Алексей Михайлович правил 31 год: с 1645 по 1676 год.Это время соляного и медного бунтов, восстания Степана Разина, церковного раскола, активной дипломатии и войн, когда раздвинулись границы России за счет вошедших в ее состав Украины, Восточной Сибири, Дальнего Востока и других территорий.
В 1649 году при активном участии царя было издано Соборное Уложение, которое стало основным действующим законом государства на следующие 175 лет, пока его не сменил Свод законов Российской империи в 1835 г.
При Алексее Михайловиче возникают новые жанры в литературе, зарождается светская живопись, появляется первый театр, аптеки. Реформируется армия, появляются полки иноземного строя (рейтарские и солдатские).Реформируется церковь и финансовая система, развиваются мануфактуры, горное дело, складывается всероссийский рынок.
Историков привлекала личность Алексея Михайловича, время царствования которого так богато событиями и явлениями, однако, этот правитель все еще остается в тумане сомнительных характеристик.
В исследовании С.М. Соловьева «История с древнейших времен» 1 почти три тома посвящено правлению царя, но личность самого правителя автор не считал судьбоносной для русской истории. Если говорить о том, как сам Соловьев оценивает Алексея Михайловича, то царь, с его точки зрения, отличался «добротою» и «мягкостию» 2 , как и его отец Михайил Федорович.
Полее подробную характеристику царю дает В.О. Ключевский 3 , общие суждения которого довольно загадочны: «Я готов в нем видеть лучшего человека Древней Руси, по крайней мере, не знаю другого древнерусского человека, который производил бы более приятное впечатление, - но только не на троне» 4 . Этот «лучший» человек, по мнению Ключевского, был пассивным и неустойчивым 5 , мало способным «что либо отстаивать или проводить» 6 , «легко терял самообладание и давал излишний простор языку и рукам» 7 .
Н.И. Костомаров 8 создает еще менее ясный образ правителя. По его мнению царь «был неспособен к управлению» 9 , однако «тешился своими громкими титулами и за них готов был проливать кровь» 10 . Вместе с тем, с точки зрения Костомарова, «чистота нравов его была безупречна» 11 .
Валишевский К.Ф. 12 пишет, что «несмотря на свою мягкость и добродушие, Алексей любил злые шутки», кроме того наказывал «сурово и беспощадно за невинные провинности» 13 , однако, по мнению автора, на него «нельзя не обратить внимания как на одного из наиболее высоконравственных монархов всех времен и народов».
С точки зрения С.Ф. Платонова, 14 Алексей Михайлович «был прекрасный и благородный, но слишком мягкий и нерешительный человек» 15 .
Образ царя Алексея Михайловича в историографии довольно противоречив. Кроме того, оценка личности Алексея Михайловича часто становится попыткой оправдать приписанное ему прозвище «тишайший» 16 . Эта характеристика довольно быстро стала чуть ли не единственной неоспоримой оценкой личных качеств правителя.
Современный историк Игорь Андреев употребляет в своем исследовании 17 этот эпитет почти на каждой странице и по нескольку раз. «Несомненно, героическая трагедия, - не его жанр. Тишайший, он и есть Тишайший» 18 - утверждает он на первых страницах монографии, посвященной царю. Этот эпитет оказался способным вытеснить даже имя царя и встать на его место.Известен исторический роман о царе Бахрецкого В. под названием: «Тишайший» 19 , роман Светлова В.Я. «При дворе Тишайшего императора».
На самом деле эпитет «тишайший» вовсе не был характеристикой личных качеств Алексея Михайловича. Слово «тишайший» было переводом лат. ";serenissimus"; (";обладатель тишины";, ";устроитель порядка и государственного благополучия";) и являлось частью неофициального титула русских царей - Алексея Михайловича, а так же и его сыновей - Федора, Иоанна и Петра.
18 июня 1676 года, в день венчания на царство Фёдора Алексеевича, сына Алексея Михайловича, Симеон Полоцкий поднёс ему свою поэму «Гусль Доброгласную», посвящённую ";нововоцарившемуся благочестивейшему, тишайшему, пресветлейшему Великому Государю";. 20
Так каким же в действительности был сам Алексей Михайлович?
Об этом царе не написано в летописях(во второй половине XVII века прерывается официальное летописание). Соотечественники царя почти не оставили о нем оценочных суждений, описаний его образа жизни и характера, поведения в различных ситуациях. В России XVII века, возможно, было не принято обсуждать свого правителя в сочинениях и писать мемуары. Исключениями являются сочинения протопопа Аввакума 21 и Григория Карповича Котошихина, 22 сначала подьячьего посольского приказа, потом государственного изменника и перебежчика.
Иностранных свидетельств, которые рассказывают об Алексее Михайловиче известно сравнительно много: остались записки, дневники, донесения людей, побывавших в России, в том числе и в составе посольств,сохранились рассказы европейцев, приезжавших в «Московию» на почетных правах специалистов в различных областях. О царе писали его современники - Патрик Гордон 23 , Бальтазар Койэт 24 , Адольф Лизек 25 , Августин Майерберг 26 , Андрей Роде 27 , Иоган де Родес 28 .
Наиболее полно раскрывают образ царя Алексея Михайловича произведения европейских путешественников и ученых - Николааса Витсена, Самюэля Коллинса, Якова Рейтенфельса и сирийского священнослужителя Павла Алеппского. Преимущественно эти источники и используются в данной работе, поэтому о них будет рассказано подробнее.
Первым из них мы рассмотрим «Путешествие в Московию» 29 . Его автор Николаас Витсен происходил из влиятельного амстердамского купеческого рода. Изучал математику, астрономию и философию, занимался поэзией, гравированием, правоведением и философией, историей Восточных стран и народов, 11 июля 1664 г. он защитил диссертацию и получил диплом доктора права. Образование полагалось завершить путешествием, и Николаас Витсен был прикомандирован к свите голландского посольства Якоба Борейля в Россию. Находясь в его составе, он систематически вел дневник, делал заметки и зарисовки.
Вскоре после возвращения из поездки, он познакомился в Париже с французским ученым М. Тевено, которому рассказал о своем путешествии в Московию и обещал прислать копию своих записок, что и сделал в 1668 году. После смерти Витсена его записки считались утерянными, и только во второй половине XIX века, в 1886 году, стало известно, что копии дневника и заметок Николааса Витсена хранятся в Париже.
В 1899 г. русский историк А. М. Ловягин опубликовал один эпизод из рукописей Витсена - встречу последнего с патриархом Никоном. Дневник Н. Витсена ";Путешествие в Московию (1664-1665)"; впервые был опубликован на староголландском языке Теодором Лохером и Питом де Бюком (Гаага, 1966). Издатели снабдили рукопись пояснениями и комментариями. Издателями также были исправлены ошибки, допущенные переписчиками текста, и предложены варианты трактовки непонятных фраз. В переводе на русский язык выполненном В. Г. Трисман под редакцией Р. И. Максимовой 1981 г. учтены все эти исправления и разъяснения. 30
Так же довольно интересным источником являются записки о России Самюэля Коллинса. 31
Коллинс родился в 1619 г. в семье викария, учился в Кэмбридже, затем уехал в Падую, где получил звание доктора медицины, затем Оксфорде в 1659 г. вторично получил ту же ученую степень. Вскоре после того он, вероятно, уехал в Голландию. В это время английский купец Джон Гебдон в должности московского резидента приехал в Голландию для вербовки на русскую службу офицеров, врачей и аптекарей, художников. Гебдон предложил Коллинсу вакантную должность лейб-медика при царе Алексее Михайловиче.В Москве Коллинз провел девять лет до 1668 года.В 1669 г. он поехал в Лондон, а затем в Париж, где и умер 26 октября 1670 г.
После смерти Коллинза один из его учеников или друзей, бывший с ним в России, передал английскому книгоиздателю записки Коллинса его пребывании в Москве, которым придана была форма письма.
Книга была издана в 1671 году под названием: «Нынешнее состояние России, изложенное в письме к другу, живущему в Лондоне, одной значительной особой, в течение девяти лет находившейся при дворе московского царя». Первый русский перевод сочинения Коллинза принадлежит Н.А. Полевому. Он сделан по французскому изданию и имеет прибавления, пропуски и большие неточности.Новый, более полный и точный перевод с английского текста (1671 г.) дал П. Киреевский. 32
Записки Коллинса как исторический источнк были довольно популярны в Европе, а потом и в России. Вместе с тем нельзя утверждать, что изданная по неким несохранившимся запискам после смерти книга Коллинса не была довольно вольно отредактирована и другом Коллинса и издателями, кроме того, наличие сомнительных исторических экскурсов, например, анекдотов про Ивана Грозного, говорит о том, что автор текста вовсе не ограничивался собственными наблюдениями, а собирал сведения из других источников. Факты в сочинении порой неверны, а иногда противоречат друг-другу. Интересующие нас сведения об Алексее Михайловиче скорее всего являются воспоминаниями самого Коллинса, девять лет служившего у царя врачом. Так или иначе, изданная в в 1671 году и популярная у современников книга отражала взгляды иностранцев на русского правителя.
Сочинение Якова Рейтенфельса,адресовенное «Герцегу Тосканскому Козьме Третьему» 33 являетя источником, который помогает раскрыть образ русского царя.
Яков Рейтенфельс родился в Курляндии, знал шесть языков.Его отец, по свидетельству самого Якова, был влиятельным вельможей при дворе польского короля Яна II Казимира. Рейтенфельс приходился племянником врачу Алексея Михайловича Иоганну Костеру фон Розенбурху. С 1671 по 1673 гг. Яков Рейтенфельс был в России. В 1674 г. он жил в Риме,где сблизился с иезуитским ученым Анастасиусом Кирхером. Рейтенфельс известен как автор проектов католической пропаганды в России и сторонник церковной унии. Он так же пытался способствовать заключению союза с Россией против Османской империи. Планы его, однако, остались нереализованными.
Рейтенфельс переселился во Флоренцию и поступил на службу к великому герцогу Козимо III Медичи. Перед отъездом в Польшу в 1676 году он посвятил правителю Тосканы свою книгу о Московии.
Герцог Козимо III передал рукопись на хранение в библиотеку. Копия с этой рукописи была передана книгопродавцу Фрамботти, который 1680 г. в Падуе опубликовал сочинение Рейтенфельса под заглавием “О событиях Московских Светлейшему Герцогу Тосканскому Козимо III. В Падуе 1680 года. Иждивении книгопродавца Петра Мария Фрамботти. С разрешения старших” В начале XIX века рукопись была утеряна. Сочинения Рейтенфельса в дальнейшем переиздавались только в России. В 1836 г. его работой заинтересовался Ю.И. Венелин и перевел первые девять глав второй книги, но этот перевод не был напечатан. В 1839 г. И.П. Тарнава-Боричевский опубликовал части из первой и третьей книг. В 1905г. появился перевод всей книги А.Станкевича, опубликованный первоначально в периодическом издании трудов Общества истории и древностей российских при Московском университете. 34
“Сказания...” Рейтенфельса четко делятся на историческую часть и описание современности. Если первая часть является далекой от первоисточников компиляцией различных произведений, в которых с точки зрения автора говорится о русских, то описания Рейтенфельсом того, что он мог увидеть в России, заслуживает внимания. Вместе с тем, как и в прочих европейских сочинениях, сложно определить где именно автор пользуется чужим опытом, а где своим собственным. Сказание о Московии безусловно отражает мнения иностранцев о России и царе Алексее Михайловиче, в том числе и самого Рейтенфельса.
Самым обширным сочинением о России времени царствования Алексея Михайловича, является написанное Павлом Алеппским «Путешествие Антиохийского патриарха Макария». 35
Павел Алеппский, сын антиохийского патриарха Макария, родился около 1627 года в Халебе(Алеппо), церковный деятель середины XVII в., архидиакон, владел арабским, турецким, греческим языками, частично русским. Имел двух сыновей - Ананию и Константина.
В 1654-1656 гг. сопровождал патриарха в путешествии в Россию (через Турцию, Болгарию, Молдавию и Украину), куда он приехал прежде всего для сбора пожертвований. Павел Алеппский, по просьбе одного из своих дамасских друзей оставил записки о поездке, в которых описываются страны, где побывали отец с сыном, города и их достопримечательности, монастыри и церкви, быт местных жителей, характеристики политических и церковных деятелей. Сочинение написано на арабском.
Известны пять списков произведения:
Лондонский список(1764 г.),содержит полную редакцию произведения, был куплен Фридериком Гильфордом в 1824 году в Халебе, теперь в Британской музее;
Парижский список (XVII в.), находится в Парижской национальной библиотеке;
Дамасский список (1700 г.), в 1913 году был подарен Николаю Второму антиохийским патриархом, с 1919 в институте Востоковедения в Санкт-Петербурге;
Киевский список(XVIII), куплен в 1896 г. А.Е. Крымским во время поездки в Сирию;
Халебский список (1750 г), известен по описанию сирийского ученого К. Баша;
Текст переводился по рукописям на русский, английский и другие языки 31 .
В данной работе использован единственный полный русский перевод опубликованный в сборнике «Чтения Императорского общества истории и древностей российских» в 1896г. Записки Павла Алеппского разделены переводчиками на 15 книг: с 5 по 11 идут описания трёхгодичного путешествия Павла со своим отцом по России. 36
Авторство и датировка описываемых событий признаются исследователями абсолютно достоверными. «По полноте и разнообразию содержания, - это один из самых лучших и ценных письменных памятников о России средины XVII века и во многих отношениях превосходит записки тогдашних западноевропейских путешественников». Н.И. Жарких помимо прочих преимуществ произведения, отмечает, что отсутствие конфессионального барьера не отделяло автора от описываемых реалий. 37
Имеющиеся в сочинении Павла Алеппского сведения об Алексее Михайловиче, безусловно, заслуживают особенного внимания, в том числе и потому что он был близок к царю, в силу и статуса, и вероисповедания.
Сочинения образованных и деятельных иностранцев, путешествовавших по разным странам и лично знавших Алексея Михайловича, могут помочь лучше раскрыть образ русского царя.
Каким видели Алексей Михайловича его современники? На что они обращали внимание? Какими видели они взаимоотношения царя со своим подданным и представителям других государств?
«Наружность Императора красива, - пишет английский врач Коллинс, - он <...>здоров сложением; волосы его светло-русые, он не бреет бороды, высок ростом и толст; его осанка величественна». 38 Впрочем, утверждение о светло-русых волосах является преувеличением, поскольку далее в своем сочинении английский врач говорит о «светловатых» 39 волосах царя. С.Коллинс так же замечает, «его вид суров». 40
Николаас Витсен тоже оставил в своих записях описание Алексея Михайловича: «У него красивая внешность, очень белое лицо, носит большую круглую бороду; волосы его черные или скорее каштановые, руки очень грубые, пухловатые и толстые». 41
Описание внешности царя встречается так же и у Рейтенфельса, который, однако, говорит не о высоком росте царя,как Коллинс, а о среднем, и не видит в отличие от последнего суровости царя. «Росту Алексей среднего, с несколько полным телом и лицом, бел и румян, цвет волос у него средний между черным и рыжим, глаза голубые, походка важная, и выражение лица таково, что в нем видна строгость и милость. вследствие чего он обыкновенно внушает всем надежду, а страха - никому и нисколько». 42
Павел Алеппский вспоминает царя после его возвращения с русско-польской войны в 1656 году: «От сильной радости по случаю прибытия Царя мы забыли все претерпенное нами в этот день, когда узрели лучезарное его лицо. О удивление! оно сияло и блистало и очень пополнело от избытка радости по случаю победы, покорения городов и поражения врагов». 43
Иностранцы, приезжавшие в Россию, обращали внимание на обстановку, которая окружала царя, на его одежду, на особенности церемониала.
«Царь сидел почти в углу зала, - вспоминает Витсен, - на небольшом троне, к которому ведут три посеребренные четырехугольные ступеньки. <...> Около трона посеребренные столбы с балдахином, на котором три-четыре башенки, наподобие таких, как у нас на органах, но тоже посеребренные. За спиной царя висела хорошо нарисованная небольшая икона. На нем был, по их обычаю, кафтан, а сверху другой с рукавами, все жесткое от золота и драгоценных камней, и желтые кожаные сапожки. На всех пальцах, кроме большого и среднего, были великолепные кольца с бриллиантами, рубинами и другими камнями. <...> Царь тоже не шевелился, как бы перед ним ни кланялись; он даже не поводил своими ясными очами и тем более не отвечал на приветствия». 44
Можно предположить, что со временем обстановка приема послов все больше подчеркивает величие правителя и его статус. «Прежде ступеньки были большие и круглые, на них становились, подходя к царской руке, но теперь царь слишком великий, чтобы кто-нибудь мог так близко подходить к нему». 45
Павел Алеппский рассказывает о встрече царя после военного похода.Он подробно описывает шествие войск и далее появление царя: «...вот вступили (в Кремль) государственные сановники; затем показались царские заводные лошади, числом 24, на поводу, с седлами, украшенными золотом и драгоценными каменьями, царские сани, обитые алым сукном, с покрывалами, расшитыми золотом, а также кареты с стеклянными дверцами, украшенные серебром и золотом. Появились толпами стрельцы с метлами, выметавшие снег перед царем. Тогда вступил (в Кремль) благополучный царь, одетый в царское одеяние из алого бархата.<...> Он шел пешком, с непокрытою головой; рядом патриарх, беседуя с ним». 46
Коллинс говорит о том, что царь «никогда не является иначе, как в блеске, а на празднествах с удивительным великолепием драгоценных каменьев и прислуги». 47 Это утверждение не совсем верно.
В страстную пятницу, 3 апреля 1664 года царь одет подчеркнуто скромно и просто: «Когда все эти были уже в церкви, - вспоминает Витсен, - туда последовал царь со своими приближенными, очень плохо одетый, в старом шерстяном кафтане темно-коричневого цвета, сшитом как у священника: книзу заужено, сзади висит кусок ткани; на груди отвороты из простого меха. Он шел с обнаженной головой, волосы не причесаны и повязаны красной лентой, как у нас иногда носят сапожники. Его поддерживали под руки; он держал в руке посох, шагал медленно. Подойдя к двери, он, стоя, два раза перекрестился перед иконой Божьей Матери, находящейся над дверью». 48
Иностранцы, побывавшие в России, оставили свои впечатления о личных качествах Алексея Михайловича.
Саммюэль Коллинс замечал, что царь «обыкновенно добр, благодетелен, целомудрен, очень привязан к сестрам и детям, одарен обширной памятью, точен в исполнении церковных обрядов, большой покровитель веры» 49 .
А вот как отзывается о царе Рейтенфельс: «Нрава же он самого выдержанного и, поистине, приличествующего столь великому государю: всегда серьезен, великодушен, милостив, целомудрен, набожен и весьма сведущ в искусстве управления.<...>Это - государь доблестнейший и справедливейший, равного имеют немногие христианские народы, все же по справедливости желают иметь» 50 .
Николаас Витсен замечает, что царь «очень щедр и милосерден, русские его почти обожествляют, а иноземцы хвалят и любят». 51
А вот, что написал о царе секретарь посольства римского императора в России Адольф Лизек: «Нынешний царь одарен необыкновенными талантами, имеет прекрасные качества и украшен редкими добродетелями. Он покорил себе сердца всех своих подданных, которые столько же любят его, сколько и благоговеют перед ним» 52 .
«Что скажешь об этом человеке или, вернее, ангеле? <...> ...мы лицезрели сего святейшего царя, своим образом жизни и смирением превзошедшего подвижников...» 53 - восторженно отзывается о царе архидиакон Павел Алеппский.
Эпитет «тишайший» не используется современниками, как характеристика царя. Мы нашли этот эпитет только у протопопа Аввакума, но не в качестве прозвища, а в составе неофициального титула, который он считает не соответствующим личным качествам Алексей Михайловича. Аввакум обличает: «И царя тово враг божий омрачил, да к тому величает, льстя, на переносе: «благочестивейшаго, тишайшаго, самодержавнейшаго государя нашего, такова-сякова, великаго, - больше всех святых от века! - да помянет Господь Бог во царствии своем, всегда, и ныне, и присно, и во веки веков... <...> А цар-ет, петь, в те поры чается и мнится, будто и впрямь таков, святее ево нет!» 54 .
Алексей Михайлович, по мнению иностранцев отличался от своего отца, да и вообще от своих предшественников. Саммюэль Коллинс замечает: «Отец его любил англичан был человек миролюбивый. Но ныне царствующий Император имеет дух воинственный и завел с Крымцами, Поляками и Шведами войну, успех которой покажет время» 55 .
Яков Рейтенфельс, видит внешнюю политику царя не только оправданной, но и мудрой. Он считет, что царь «в совершенстве знает выгоды и планы чужеземцев» 56 . Алексей Михайлович, по его мнению, в военном деле «сведущ и неустрашим, однако предпочитает милостиво пользоваться победами, нежели учить врагов миру жестокими мерами» 57 .
«Московиты никогда не любили походов и войн, - рассказывает Павел Алеппский, - стремясь к спокойствию и безмятежной жизни, и говорили: «наша страна велика - хватит нам; наше царство очень обширно - с нас довольно. Но теперешний царь нашел, что они заблуждаются, и сам лично отправился в поход, дабы укрепить их мужество, ища, по его словам, победы ради своего возлюбленного Христа. При таковом его намерении, Бог даровал ему то, на что он надеялся, ибо в настоящее время он не только взял город, выстроенный его предками, но, как мы расскажем потом подробно, овладел всею страной ляхов и совершенно сокрушил их». 58
Самюэль Коллинс пишет о стремлении царя контролировать все действия большой армии. «У него также шпионы во всех войсках, чтобы следить их движения и подробно доносить об их действиях. Эти шпионы набираются из бедных дворян, которые зависят от милости Императорской, рассыпаются по войску, отправляются с посланниками и присутствуют при всех публичных действиях». 59
Павел Алеппский рассказывает историю о том, как царь во время русско-польской войны 1656 года, только вернувшись из захваченного русскими Могилева, узнал о нападении поляков на город. 60 Царь тут же в церкви решил «послать вперед себя в тот же день шестерых лучших из своих визирей, дабы они со своими полками нагнали войско злобного Радзивила, и принял твердое намерение выступить вскоре следом за ними». 61 Далее, к удивлению сирийского священнослужителя царь «собственноручно записал их имена», а потом «вышел, позвал их и привел собственною рукой к великому счастию, то есть под благословение патриархов и к молитве за них».Потом «дали им приложиться ко кресту, окропили их святою водой, и они ушли» 62 .
Патрик Гордон записал в своем дневнике в октябре 1663 года о личном осмотре царем дворянского ополчения: «Самому царю было угодно дать смотр всем дворянам и обратить особое внимание на их экипировку» 63 .
Датский посланник Андрей Роде видел чертеж пушки «которую изобрел сам великий князь», то есть Алексей Михайлович. 64
В записках Саммюэля Коллинса написано о содержании регулярного стрелецкого войска: «У него есть очень значительные запасы хлеба и сушеного мяса, которые идут на содержание его стрельцов или янычар, получающих от него одежду и очень немного денег, потому что они занимаются всякою торговлею и пользуются важными преимуществами». 65
Павел Алеппский приехал в Россию в 1656 году - во время войны с Польшей. Интересными являются его сведения о составе и численности русских войск: «Нам рассказывали, что у царя в этом месяце собралось более 400 тысяч ратников из тех народов, кои не знают Бога. Мы видели их собственными глазами и всматривались в их отвратительные, страшные лица. Это разные роды татарского племени, обитающие в степях вокруг области Казанской до внутренних частей Сибирской земли...все эти племена - обитатели степей. <...> ...как же велики должны быть войска из городов христианских! Число их несчетно. По мнению людей, достойных веры, в нынешнем году у царя соберется более миллиона…». 66
А каким был Алексей Михайлович в мирной жизни?
Рейтенфельс замечает, что «большую часть дня он уделяет совещанию о государственных делах». 67
Шведский резидент Карл Поммеринг сообщал королеве Христине 4 октября 1648 года, о том что царь «ежедневно работает сам со своими сотрудниками, чтобы устроить хорошие порядки, дабы народ насколько возможно, был удовлетворен».
«Скоро Царь намерен ходить и осматривать бумаги Дьяков своих, -пишет Саммюэль Коллинс, - чтобы видеть, какие дела решены и какие просьбы остались без ответа. У него шпионы по всем углам, и ничего не делается и не говорится ни на пирах, ни на сходбищах, ни на похоронах, ни на свадьбах, чего бы он не знал». 68
Рейтенфельс говорит, что царь «немало времени посвящает чтению книг <...> и изучению наук, касающихся природы и политики». 69
Николаасу Витсену некий дьяк Лукьян Тимофеевич рассказал о том, что «царь питает любовь к свободным искусствам и языкам». 70
Иностранцы отмечали интерес царя к нововведениям: «С тех пор как его величество был в Польше, - замечает Саммюэль Коллинс, - видел тамошний образ жизни и стал подражать польскому королю, круг его понятий расширился: он начинает преобразовывать двор, строить здания красивее прежнего, украшать покои обоями и заводить увеселительные дома». 71
Современники обращали внимание на предельно серьезное отношение Алексея Михайловича к вере.
«Царь исповедует Греческую веру, - замечает его личный врач Коллинс, - и очень строго исполняет обряды. Он всегда во время богослужения бывает в церкви, когда здоров, а когда болен, служение происходит в его комнате; в пост он посещает всенощные, стоит по пяти или шести часов сряду, кладет иногда по тысяче земных поклонов, а в большие праздники по полутора тысяч». 72 Коллинс даже говорит о том, что он занимается в церкви государственными делами.
Витсен записал в своем дневнике 2 апреля 1656 года: «В этот же день Его Царское Величество посетил церковь; из смирения он был плохо одет. Всю ночь с четверга на пятницу он стоит в церкви и бьет поклоны перед иконами, в это время звонят во все колокола». 73
Обращает на себя внимание строгое соблюдение постов. «Великим постом он обедает только по три раза в неделю, а именно: в четверток, субботу и воскресенье, в остальные же дни ест по куску черного хлеба с солью, по соленому грибу или огурцу и пьет по стакану полпива. <...> ...одним словом, ни один монах не превзойдет его в строгости постничества». 74
«Посты он соблюдает строже, чем кто-либо, - замечает Рейтенфельс, -а пост сорокадневный, перед Пасхой, он строжайше соблюдает, добровольно воздерживаясь от употребления даже вина и рыбы». 75
Барон Августин Майерберг, пишет, что царь «строгий исполнитель уставов своей ошибочной веры и всей душою предан благочестию». 76 Интересно, что несмотря на довольно скептическое отношение к православию, Майерберг сравнивает Алексея Михайловича с самым праведным царем ветхозаветной истории, он пишет, что царь «с самою искреннею набожностию бывает в церквах за священными службами; нередко и ночью, по примеру Давида, вставши с постели и простершись на полу, продолжает до самого рассвета свои молитвы к Богу о помиловании или о заступлении, либо в похвалу ему».
Иностранцы обращали внимание не только на соблюдение царем православных обрядов, но и на образ жизни, который он вел. «От всяких напитков, а в особенности водки,- замечает Рейтенфельс, - он так воздержан, что не допускает беседовать с собою того, кто выпил этой водки». 77
Павел Алеппский пишет о том, что царь и царица «как рассказывают... ведут образ жизни превосходнейший чем святые, в постоянном бдении и молениях в своих церквах». 78
Николаас Витсен упоминает о неком дьяке Лукьяне Тимофеевиче, который рассказал ему «как благочестив царь, который знает почти все из священного писания, в чем он [дьяк] его часто проверяет...» 79 . Рейтенфельс тоже замечает, что царь немалую часть времени посвящает «размышлению о вопросах веры и богослужения, часто вставая даже по ночам для воздавания Богу хвалы по псалтири царя Давида». 80
А вот как описывает жизнь царя Витсен: «Несомненно, царь очень набожен; говорят, что он никогда не бывал пьян, живет очень целомудренно и, кроме того, что он не признает других женщин, он и от собственной жены вовсе воздерживается во время поста; да говорят еще, что и с ней он редко встречается, не более 4-5 раз в году, однако обычно ежегодно получает ребенка». 81
Понятно, что последние два утверждения могут друг-другу противоречить, однако они красноречиво показывают, насколько удивляла иностранцев воздержанность русского царя, одна только верность которого жене уже давала повод для дальнейших фантазий.
По сочинениям современников Алексея Михайловича, прежде всего иностранцев, можно составить представление об отношении царя к людям - простым и знатным.
«Они все рабы, кроме самого царя» 82 , - пишет Николаас Витсен о подданных Алексея Михайловича. Саммюэль Коллинс утверждает, что царь «не ограничен во власти». Рейтенфельс отмечает возможности проявляния царем своей неограниченной власти: «царь имеет не только полнейшее право издавать и отменять законы, заключать и нарушать союзы и мирные договоры, назначать и удалять чиновников, уменьшать и увеличивать налоги, но располагает вполне жизнью и смертью своих подданных и их имуществом, так что может, если захочет, отнять у них все состояние и жизнь, не объясняя причин сих действий». 83
А как пользовался царь своими возможностями? Вопрос о возможностях царской власти связан с вопросом об отношении царя со знатью.
Коллинс считал, что царя окружало «густое облако доносчиков и Бояр», напрвляющее «ко злу его добрые намерения», а иначе его «можно бы было поставить наряду с добрейшими и мудрейшими Государями». 84 В другом месте, он замечает, что царь все же «равняется в благочестии, великодушии, милосердии и доброте со всеми другими Государями». 85 Кроме того, в записках английского врача есть утверждение о том, что царь «жесток во гневе» 86 и «строг в наказаниях, хотя очень заботится о любви своих подданных». 87
Барон Майерберг считал, что царь «при его величайшей власти» над народом, «никогда не покушался ни на чье состояние, ни на жизнь, ни на честь» 88 , а проявления его гнева ограничивались «пинками и тузами» 89 .
Павел Алеппский располагал другой информацией: «Нам также сообщали о царе, - пишет он, - что государственные сановники, в царствование его родителя, не боялись царя, потому что он был человек простодушный, мягкий, слабого сложения, не любивший кровопролития и войны или подобного, так что его звали монахом. Но этот царь обуздал и смирил вельмож вконец и многих из них казнил». 90 Далее он приводит в пример историю того, как царь сам лично убил «одного из вельмож». 91 Царь «послал его в одну область привести тамошних ратников для похода», но они откупились от него деньгами. «Вернувшись к царю, посланный стал просить его, под разными предлогами, избавить их от похода. Царь тотчас понял, в чем дело, и немедленно послал одного из своих слуг, в качестве шпиона, разузнать от жителей той области, сколько они дали военачальнику, который к ним приезжал. Тот разузнал и, вернувшись, сообщил царю. Последний призвал того несчастного и, как он молод и весьма жесток, умертвил его своим мечом среди дивана». 92
Павел Алеппский приводит в своем сочинении истории, показывающее характер взаимоотношений царя со знатью.
Однажды царь поехал «со своими вельможами» на богомолье. «...По дороге царя был мост; но царь оставил этот мост (в стороне), а съехал подле него в реку, которая очень глубока, переехал чрез нее и вышел на другой берег в совершенно промокшей одежде; затем крикнул своим вельможам: «кто не поедет за мной, тот лишается жизни». <...> Так как они большею частью были тучны, то погрузились по шею и, как их лошади, приподнимали головы свои вверх. Царь смотрел на них и смеялся... <...>Они стали укорять царя, как будто он действительно имел намерение их погубить, но он ответил им: ""моя цель - уменьшить этим ваши толстые животы, которые вы отрастили себе при моем отце, в покое и безопасности";». 93
Павел Алеппский приводит еще один пример довольно бесцеремонного обращения царя со своим окружением. Бояре, которые обычно приходили к заутрени вместе с царем, думая что его не будет, не пришли сами. Узнав об этом царь ";тотчас записал имена тех, которые не явились, и послал привести их из дому со связанными руками, отвел их на берег реки Москвы, которая течет близ дворца, и велел бросить их всех в реку, схватив за руки и за ноги, в их парчовой одежде и со всем, что было на них, говоря: «вот вам награда за то, что вы предпочли спать со своими женами до позднего утра этого благословенного дня и не пришли отстоять заутреню вместе с царем";». 94
Царь не стеснялся вмешиваться и в личную жизнь своего окружения. Богдана Матвеевича Коллинс называет «любимцем Царя и Правителем домашних его дел». 95 И вот как Алексей Михайлович вмешался в его личную жизнь: «Царь приказал Богдану Матвеевичу жениться, отказаться от развратной жизни с польскими своими любимицами или удалиться от должности. Говорят, что Богдан намерен жениться на одной из своих любовниц». 96
Саммюэль Коллинс пишет о том, что Илью Даниловича 97 сделали «главным военачальником», «Государственным Казначеем» и «дали ему еще 6 или 7 должностей». 98 Но и к нему царь предъявил подобные требования: «Царь, видя, что Илья слишком ласков к некоторым из Татарских и Польских невольниц, объявил ему, чтобы он, как старый вдовец, либо женился, либо оставил Двор». 99
Современники приводят случаи жестокости со стороны знатных иностранцев по отношению к своим слугам и реакцию на них царя.
Андрей Роде рассказывает историю о некой генеральше, которая «расправилась со своей служанкой, которая не хотела уступать хозяйке по части распутства...». 100 Генеральша призналась во всем сама, и «даже выразила сожаление, что она с этой развратницей не поступила еще более жестоко». 101 Однако, царь был другого мнения: «Великий князь 102 , говорят, сам вынес ей приговор и, принимая во внимание, что потерпевшая женщина осталась в живых, повелел отрубить генеральше правую руку, отрезать ей нос и сослать ее в Сибирь. Теперешний муж ее, который имеет только чин полковника и находится в походе против казаков, был лишен командования полком и вызван в Москву, так как он тоже должен идти в ссылку в Сибирь». Далее автор пишет, о том, что исполнение приговора было приостановлено в силу ходатайств за генеральншу влиятельных лиц, и участь ее не была такой печальной, как могла бы быть.
А вот какую историю описывает Рейтенфельс: « ...когда некий грузинский князь, проживающий изгнанником с матерью своею в Москве, приказал урезать некоторым из слуг своих уши и нос за осквернение придворных девиц, то Алексей, по справедливости страшно негодуя за отвратительный поступок, однако выразил чрез посла строгое порицание своему гостю за такую жестокость, прибавив к тому еще, что если он и в будущем намерен проявлять такой нрав, то чтобы он отправлялся к себе в Грузию или выбирал бы себе другое пристанище, ибо он, Алексей, никоим образом не может допустить его жестокостей в Московии». 103
Иностранцев удивляло, что отношение Алексея Михайловича к людям, мало зависело от их статуса и происхождения. Рейтенфельс замечал, что «самый последний в роде легко может достигнуть высших, каких только пожелает, почестей, если проявит особые достоинства, по одному исключительно решению царя, не прибегая к происхождению или покровителям». 104 Одним из примеров возвышения благодаря личным качествам является судьба Ордина Лаврентьевича Нащокина. Коллинс замечает, что «Нащокин человек неподкупный, строго воздержный, неутомимый во всех делах <...>...он великий политик, очень важный и мудрый Государственный Министр и, может быть, не уступит ни одному из Министров Европейских».
Коллинс замечает, что жена царя была не знатного происхождения. «Илья, тесть ныне царствующего Императора, произошел из такого низкого состояния, что двадцать лет тому назад он подносил вино некоторым из здешних Англичан, а дочь его ходила по грибы и продавала их на рынке».
Павел Алеппский рассказывает историю о том, как царь вызвал мастеров из Австрии, чтобы они сделали колокол. Они «попросили у него пять лет сроку». Но, когда «явился русский мастер,человек малого роста, невидный собою, слабосильный, о котором никому и в ум не приходило, и просил царя дать ему только один год сроку», царь. «обрадовался и дал ему в помощь целые отряды стрельцов». И, действеительно, мастер изготовил колокол «ранее истечения года». 105
Через членов царской семьи к Алексею Михайловичу поступали различные прошения: «...Хотя б которой князь или боярин или иных болших и менших чинов человек в какой беде ни был,-пишет Котошихин, - или б о чем ни бил челом, или б кто и к смерти был приговорен, и, по их прошению, может царь все доброе учинити и чинит; и таких дел множество бывает, что царица, и царевичи и царевны, многих людей от напрасных и не от напрасных бед и смертей свобождают, а иных в честь возвышают и в богатство приводят». 106
Показательным является отношение царя к социально неблагополучным категориям населения.
Вот что рассказывает англичанин Коллинс, о том как был освобожден его соотечественник и не только об этом: «В субботу на Страстной неделе <...> он посещает некоторые тюрьмы, рассматривает преступления колодников и некоторых освобождает. Недавно был выпущен один Англичанин, сидевший в тюрьме за делание фальшивой монеты. <...>Он (царь Алексей Михайлович – М.С.) содержит во дворце богадельню (Hospital) для стариков, имеющих по 100 (120) лет от роду, и очень любит слушать их рассказы о старине. Ежегодно в Великую пятницу он посещает ночью все тюрьмы, разговаривает с колодниками, выкупает некоторых, посаженных за долги, и по произволу прощает нескольких преступников. Он платит большие суммы за тех, о которых узнает, что они точно находятся в нужде». 107
В записках есть такие строки о царе: «теперь он особенно благочестив: стоит целыми ночами в церкви и бьет поклоны, ест в это время раз в 2-3 дня и то немного, посещает монастыри и подает заключенным подаяния.<...> ...говорят, что он посещает и заключенных, многих отпускает, других одаривает и даже всем полякам [военнопленным] подарил новые кафтаны; еще говорят, что царь послал многим беднякам и монастырям пищу и питье». 108
Рейтенфельс пишет о царе: «Он занимается и благотворительностью и щедро оделяет нищих, коим не только почти ежедневно, собрав их толпу около себя, подает обильную милостыню, а накануне Рождества Христова посещает заключенных в темницах и раздает им деньги»69.Он также рассказывает: «За несколько часов до смерти он, говорят, по достопамятному великодушию своему простил всем своим должникам несколько тонн золота и приказал освободить из темниц 300 осужденных на смертную казнь за уголовные преступления и раздать из царской казны 6000 венгерских червонцев нищим в виде милостыни...». 109
Павел Алеппский был свидетелем посещения царем монастырей.
Он рассказывает: «Царь поднялся в трапезную, чтобы лично угостить отцов монастыря по случаю праздника. Смотри, читатель, какие чудесные и удивительные дела Бог сподобил нас видеть и как необычно смирение Царя! Именно: он сам до конца трапезы прислуживал всем монахам до последнего, а они сидели, ели и пили. На полу перед Царем был поставлен стол для нищих, слепых, калек и иных, и он прислуживал им все время пищей и питьем до последнего». 110
Павел Алеппский посетил вместе с царем в посетил больницу для монахов, построенную по указу самого Алексея Михайловича. Сирийский священнослужитель вспоминает: «Войдя, мы от сильного, отвратительного и зловонного запаха не могли оставаться в этом помещении, ни смотреть на больных, царь же попросил нашего учителя прочесть над ними молитвы, дабы они исцелились, а по прочтении молитвы благословить их. Всякий раз как наш владыка благословлял одного из них, царь, вслед за владыкой, подходил к нему и - о удивление! - целовал его в голову, уста и руки, и так до последнего. Мы были поражены изумлением при виде такой святости и смирения, тогда как нам хотелось убежать отсюда». 111
Царь не только лично раздавал милостыню, освобождал невиновных, выкупал должников, при нем появляюются больницы и богадельни. Можно сказать, что начинается борьба с нищенством и безработицей на государственном уровне.
«Знай, - говорит Павел Алеппский, - что мало есть таких бедняков, которые ходят по этому городу, прося милостыню, ибо царь распределил их между вельможами по известному числу, для получения ежедневного пропитания по спискам; и каждый боярин содержит свое число бедняков. Существует много домов для помещения их и ежедневная выдача от царя и царицы; равно получают ее и заключенные» 112 .Заключнные раньше питались только подаяниями, протягивая руку сквозь тюремное отверстие. Саммюэль Коллинс говорит о строительстве новых мануфактур, которые «будут доставлять работу всем бедным в Государстве». 113 Вслед за этим, он утверждает, что царь кормит работников за «ничтожные издержки». 114
Алексей Михайлович являл собой образ христианского правителя: ведя благочестивый образ жизни, он старался быть милосердным и справедливым по отношению к своим подданным.
Современники видели царя красивым, полноватым мужчиной, хорошо сложенным, темноволосым, голубоглазым,с бородой, величественной осанкой, светлым лицом, выражение которого у одних вызывало опасение, у других надежду, а у третьих восторг, что, конечно, более отражало субъективное отношение к правителю.
Вид и окружение царя при торжественных выходах подчеркивали его особый статус, создавали не только необходимый комфорт и роскошь, но и определяли дистанцию между царем и его подданными. Однако в отдельных случаях царь мог выглядеть подчеркнуто скромно и просто.
Современники видели русского царя набожным, милосердным, великодушным, щедрым, добрым, талантливым, мудрым и справедливым правителем.
Иностранцы по-разному относились к внешней политике Алексея Михайловича, но в целом они видели его воинственным правителем, решительным и бесстрашным. В мирной жизни Алексей Михайлович представляется энергичным и деятельным, любопытным и открытым ко всему новому.
Царь удивлял современников строгим соблюдением церковных обрядов, воздержанным образом жизни и знанием священного писания. От своего окружения он требовал достойного поведения, не стесняясь вмешиваться в их личную жизнь. Власть царя над своими подданными была почти неограниченной. Царь стремился быть справделивым ко всем: к знатным и простым, к богатым и бедным. Алексей Михайлович лично ходил по тюрьмам, освобождал несправедливо осужденных и выкупал должников. Милосердие царя по отношению к обездоленным дает старт благотворительности на государственном уровне. Гнев царя вызывало жестокое обращение именитых иностранцев со своими слугами, как поведение недопустимое в русском государстве по отношению к кому-либо.
Рассмотрев в общих чертах сведения современников об Алексее Михайловиче, прежеде всего иностранцев, вряд ли можно составить исчерпывающий образ правителя. И все же их сочинения дают возможность познакомиться с незаурядной личностью русского царя, увидеть его, как реального человека с его интересами и увлечениями, с определенным мировоззрением, образом жизни, отношением к себе и к людям.
Всего тридцать один год правил царь Алексей Михайлович. Но именно ему так часто приписывают ответственность за все бурные события семнадцатого столетия, начавшегося смутным временем, и закончившегося стрелецкими бунтами. Почему век «бунташный», а царь «тишайший»? На этот вопрос, столь распространенный в историографии, невозможно дать ответ. Потому что ни царя с прозвищем «тишайший», ни века, который длился всего тридцать лет, в русской истории никогда не существовало. Но историки постепенно сконструировали образ правителя, целый «век» игнорирующего нужды несчастного бунтующего народа.
Когда создавали свои фундаментальные труды по русской истории авторы, признанные в отечественной науке авторитетными исследователями - Соловьев, Костомаров, В.О.Ключевский, С.Ф.Платонов, уже тогда православная монархия стала мишенью для прогрессивной интеллигенции, к которой можно отнести в той или иной мере вышеперечисленных авторов. Они уже смотрели в будущее, которое видели счастливым только при перемене в России существующей политической ситуации. Тишайший царь... благородный, но безвольный и мягкий... Совершенно не таким выглядит Алексей Михайлович в сочинениях его современников. Но, может быть, историки не ставили себе целью рассказать о конкретном человеке, может, они просто не захотели слышать о нем, слышать его, слышать голос эпохи, которая была для них, может быть, еще более чуждой, чем для жестокого борца со старыми русскими порядками, сына Алексея Михайловича - Петра Алексеевича...
Библиография.
1.Соловьев С. М. История России с древнейших времен.
См:/common/solovyev1/index.html
2.Ключевский В.О. Русская история. М. 2007
3.Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописании ее главнейших деятелей. М., 2006.
4.Валишевский К. Первые Романовы М., 1989.
5.Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. М. 2000
6.Панченко А. О русской истории и культуре. СПб., 2000.
7.Андреев И. Алексей Михайлович. М. 2003
Житие протопопа Аввакума им самим написанное и другие егс сочинения. М. 1934.
8.";О России, в царствование Алексея Михайловича. Современное сочинение Григория Котошихина";. Спб. 1859.
9.Койэт Б. Посольство Кунраада фан-Кленка к царям Алексею Михайловичу и Феодору Алексеевичу. СПб. 1900
10.Лизек А. Донесение о посольстве.// Статистическо-географическое описание российского государства в начале XVII столетия // Журнал министерства народного просвещения. № 11. Спб. 1837. С. 328-394
11.Путешествие в Московию барона Августина Майерберга, члена императорского придворного совета и Горация Вильгельма Кальвуччи, кавалера и члена правительственного совета Нижней Австрии, послов августейшего римского императора Леопольда к царю и великому князю Алексею Михайловичу, в 1661 году, описанное самим бароном Майербергом. М.1874.
Высказывания царя Алексея Михайловича о своей власти
« Бог благословил и предал нам, государю, править и рассуждать люди своя на востоке, на западе, на юге и севере».
Одному казначею, который в пьяной драке сильно побил стрелецкого десятника, возмущенный царь писал: « На оном веке рассудит нас Бог с тобой, а более нечем мне от тебя оборониться»
Какие из этих фраз больше подходят для самодержавного монарха, а какие - для монарха, ограниченного чьим-то мнением? 
Кем был царь Алексей Михайлович – «Тишайшим» царем или самодержцем?
СИНКВЕЙН Самодержец
Самодержец властный волевой подавляет управляет приказывает Самодержец своей волей управляет страной Монарх
Выпишите достоинства и недостатки Алексея Михайловича по описанию С.Ф.Платонова
Современники искренне любили царя. Сама наружность царя сразу говорила в его пользу и влекла к нему. В его живых голубых глазах светилась редкая доброта. Вспыльчивый и бранчивый, Алексей Михайлович был в гневе отходчив, легко и искренне переходя от брани к ласке…
Царь Алексей любил и понимал красоту. Его эстетическое чувство сказывалось ярче всего в страсти к соколиной охоте… То же чувство красоты заставляло его увлекаться внешним благочестием церковного служения. При всем своём уме Царь был безвольный и временами малодушный человек…
Царь Алексей не умел и не думал работать. Жить и наслаждаться он мог среди «малой вещи», как он называл свою охоту. Управление же государством не было таким делом, которое царь Алексей желал бы принять непосредственно на себя. Для того существовали бояре и приказные люди…
Можно ли царя назвать самодержцем? Варианты ответов: Да я согласен т.к. аргумент 1 аргумент 2 Нет я не согласен т.к. аргумент 1 аргумент 2
Московское восстание 1648
Соляной бунт на Красной площади 1648
Соляной бунт
Соляной бунт
Установите причину и следствие события
Специальная комиссия составляет Уложение Николай Некрасов
Свиток Соборного Уложения в ковчеге
Какие нормы отражены в Соборном Уложении?
Самодержавие Алексея Михайловича 1645-1676
события
Специальная комиссия составляет Уложение Николай Некрасов
Свиток Соборного Уложения в ковчеге
Какие нормы отражены в Соборном Уложении?
Самодержавие Алексея Михайловича 1645-1676
19 марта 1629 года родился второй царь новой русской монаршей династии - Алексей Михайлович Романов. Исторический портрет этого правителя рисует образ достаточно неглупого, умелого и толерантного монарха.
Юность Алексея Михайловича Романова
Биография очень интересна. Его матерью была Е.Л. Стрешнева - дочь незнатных мелкопоместных бояр. До пятилетнего возраста Алексей находился под присмотром многочисленных мамок и нянек. Боярин Б.И. Морозов стал наставником юного царя. К шести годам царь овладел грамотой, первыми книгами, которые он прочел, стали: Часовник, Деяния Апостолов, Псалтырь. Алексей настолько полюбил чтение, что уже к 12 годам имел собственную детскую библиотеку. Среди его любимых книг имеется Космография, лексикон и грамматика, изданные в княжестве Литовском. Среди его игрушек были детские латы немецких мастеров, музыкальные инструменты, печатные листы (картинки). Любил Алексей Михайлович и подвижные занятия, с детства он увлекался соколиной охотой, а в зрелом возрасте даже написал трактат о соколиной охоте. Биография Алексея Михайловича Романова указывает на огромное влияние, которое опекун имел на своего подопечного. К четырнадцати годам юный Алексей Михайлович был представлен народу, а в шестнадцать лет, после смерти отца и матери, взошел на престол.
Первые годы царствования
Правление Алексея Михайловича Романова началось в 1645 году. Юность и неопытность правителя на первых порах была настолько велика, что все важные и наболевшие вопросы управления государством сосредоточились в руках Б.И.Морозова. Но отличное образование и талант правителя дали о себе знать, и вскоре принимать правительственные решения стал сам Алексей Михайлович Романов. его царствования тех лет обрисовывает все сложности и противоречия внутренней и внешней политики Руси. Активное привлечение к управлению страной иностранных советников дало начало реформам.
В это время проявляется характер царя. Образованный, благожелательный и спокойный человек - вот как в глазах современников выглядел Алексей Михайлович Романов. Прозвище "Тишайший" царь получил вполне заслуженно. Но в случае необходимости мог проявить волю, решимость, а иногда даже и жестокость.
Соборное уложение
Романова положили начало созданию Соборного уложения - первого свода законов Российского государства. До этого судейство на Руси руководствовалось различными, зачастую противоречащими самим себе указами, выписками и распоряжениями. К принятию уложения царя подтолкнул вызванный новыми пошлинами на соль. Зачинщики предложили государю привести в порядок правила торговли солью и созвать Земское собрание. В тот момент царь был вынужден идти на уступки, но после принятия Уложения Земский Собор потерял свои полномочия и вскоре был распущен.
Женитьба царя
Вскоре после восхождения на престол царю нашли невесту. Ею оказалась Мария Ильинична Милославская - девица из старинного и знатного боярского рода. В то время цари не искали невест за рубежом, а выбирали себе жен из успешных боярских домов. За возможность породниться с царским родом боролись несколько боярских родов. В Успенском Соборе на молитве царь увидел девицу Марию рода Милославских. Вряд ли эта встреча была случайной.
Как бы то ни было, этот брак оказался успешным и долговременным. До самой ее смерти царь почитал свою царицу, был примерным семьянином и нажил с нею тринадцать детей, трое из них впоследствии были правителями страны.
Церковный раскол
Влияние церкви в начале правления Алексея Михайловича было настолько велико, что было пожаловано звание «великого государя». Так, царь признавал равенство власти между собой и владыкой церкви. Но это вызвало недовольство бояр, так как Никон требовал от них полного послушания и абсолютного невмешательства в дела церковные. Но, как показало время, такое соправление имело свои существенные недостатки.
Никон счел, что вправе указывать царю, как вершить дела государственные. Влияние на царя аристократии и боярства уменьшилось. Истоки такого влияния следует искать в том воспитании, которое получил Алексей Михайлович Романов. Исторический портрет и записки современников показывают нам образ очень богобоязненного, религиозного человека. Уменьшить влияние Никона можно было только одним способом. В начале 1658 года протопоп Казанского собора обращается к царю с прямым вопросом: «Доколе терпишь такова Божию врагу?» А для царя не было более унизительных упреков, чем те, которые ущемляли его царскую власть и сомневались в авторитете самодержавия. Противостояние было неизбежным и в конце концов привело к расколу. Формальным поводом было оскорбление Никона боярами, после чего он громогласно отстранился от сана патриарха и ушел в монастырь. В 1666 году низлагает Никона и официально лишает его сана. С тех пор правление Алексея Михайловича Романова стало действительно самодержавным, и свою власть он распространяет даже на Церковь.
Политика Алексея Михайловича Романова
Внешние сношения представляли особый интерес для царя. Просьба казацкого сотника Хмельницкого о том, чтобы остановить поляцкую интервенцию, была услышана самодержцем. Земский собор 1653 года принял в подданство украинских казаков и обещал им военную поддержку. В мае 1654 года русские войска выступили в поход и заняли Смоленск. По распоряжению царя, весной 1654 года военные действия были продолжены, и города Ковно, Бродно и Вильно стали русскими.
Была начата шведская война, которая закончилась поражением. Смута в Украине, начавшаяся вскоре после смерти Хмельницкого, требовала возобновления военных действий с Польшей. 8 января 1654 года на Переяславской Раде было окончательно зафиксировано вхождение Украины в Россию. Гораздо позже, в 1667 году, Польша согласилась с новыми границами, и договор о присоединении Украины к России стал признаваться на международном уровне. Успешно велась защита южных границ государства, возводились такие города, как Нерчинск, Иркутск, Селегинск.
Бунтарский век
Многие решения, связанные с и расширением территории страны, лично принимал Алексей Михайлович Романов. Исторический портрет самодержца всея Руси был бы неполным без осознания тех жесточайших внутренний противоречий и напряжений, с которыми ему довелось столкнуться во время правления. Не случайно 17 век позже назовут «Бунтарским» из-за постоянных восстаний, возмущавших государство. Особенно стоит отметить бунт Степана Разина, на подавление которого пришлось потратить много сил и времени.
Экономическая политика царя поощряла создание мануфактур и расширение внешней торговли. Царь покровительствовал российской торговле, защищая свой внутренний рынок от иностранных товаров. Были и просчеты в экономической политике. Опрометчивое решение о приравнивании стоимости медных денег к серебряным вызвало народные роптания и привело к девальвации рубля.
Последние годы правления Алексея Михайловича
После смерти любимой жены царь женился вторично. Его избранницей стала подарившая ему троих детей, в том числе и будущего императора Петра 1.
Царь уделял большое внимание образованию и поручил Посольскому указу переводить иностранную литературу и различные научные труды на русский язык. Среди приближенных царя оказалось немало тех, кто читал книги античных писателей, имел собственные библиотеки и свободно владел иностранными языками. Вторая жена царя увлекалась театром, и для нее при дворце специально был создан собственный небольшой театр. Умер Алексей Михайлович в возрасте 47 лет.
Итоги правления Алексея Михайловича Романова
Результаты правления этого царя можно описать так:
- Укрепилось самодержавие - власть царя уже не была ограничена Церковью.
- Произошло полное закрепощение крестьян.
- Возникло Соборное Уложение, ставшее началом судейских преобразований в России.
- В результате правления этого царя расширилась граница Российского государства - была присоединена Украина, и началось освоение Сибири.
