Введение
Славянский народ считается в истории сравнительно молодым. Под
собственным именем они впервые упоминаются в письменных источниках лишь с 6
века. Впервые имя славян в форме oxhabnvos мы встречаем у Псевдо-Цезариуса
около 525 г.
В настоящее время родиной славян признается область, простирающая к
северу от Карпат. Но при ближайшем определении её границ учёные весьма
существенно расходятся между собой. Например, один из основоположников
славяноведения, чешский учёный Шофарик проводил границу славянской
прародины на заводе от устья Вислы к Неману, на севере - от Новгорода до
истоков Волги и Днепра, на востоке - до Дона. Далее она, по его мнению, шла
через нижний Днепр и Днестр вдоль Карпат до Вислы и по водоразделу Одера и
Вислы к Балтийскому морю.
Проблемы происхождения и расселения славян до сих пор остается
дискуссионной, но многочисленные исследования историков, археологов,
антропологов, этнографов и лингвистов дают возможность составить общую
картину ранней истории Восточных славянских народов.
В середине 1 тысячелетия н.э. на общей территории Восточной Европы,
от озера Ильмень до Причерноморских степей и от Восточных Карпат до Волги,
сложились восточнославянские племена. Историки насчитывают около 15 таких
племен. Каждое племя представляло собой совокупность родов и занимало тогда
сравнительно небольшую обособленную область. Согласно «Повести временных
лет», карта расселения восточных славян в 8-9 вв. выглядела так: словене
(ильинские славяне) жили на берегах Ильменского озера и Волхва; кривичи с
полочанами - в верховьях Западной Двины, Волги и Днепра; дреговичи - между
Припятью и Березиной; вятичи - на Оке и Москве-реке; радимичи - на Соже и
ДеснеЖ северяне - на Десне, Сейме, Суле и Северном Донце; древляне - на
Припяти и в Среднем Поднепровье; поляне - по среднему течению Днепра;
бужане, волыняне, дулебы - на Волыни, по Бугу; тиверци, улици - на самом
юге, у Черного моря и у Дуная. В группу восточных славян входят: русские,
украинцы и белорусы.
Славяне разводили крупный рогатый скот и свиней, а также лошадей,
занимались охотой и рыболовством. В повседневном быту славяне широко
использовали так называемый ритуальный календарь, связаный с аграрной
магией. В ней отмечались дни весенне-летнего сельскохозяйственного сезона
от прорастания семян до жатвы и особо выделялись дни языческих молений о
дожде в четырех разных сроках. Указанные четыре срока дождей считались
оптимальным для Киевщины и в агрономических руководствах конца 19 в., что
свидетельствовало о наличии у славян 4 в. достоверных агротехнических
наблюдений.
Язычество на Руси
Язычники смотрели на жизнь человека с чисто материальной стороны: при
господстве физической силы человек слабый был существом самым несчастным, и
опять жизнь у такого человека считалась подвигом сострадания. Религия
восточных славян поразительносходна с первоначальной религией арийских
племен: она состаяла в поклонении физическим божествам, явлениям природы и
душам усопших, родовым домашним гениям. Но следов героического элемента,
так сильно развивающего антропоморфизм, мы не замечаем у славян, а это
может означать, что между ними не образовались завоевательные дружины под
начальством вождей - героев и что переселение их совершались в родовой, а
не в дружинной форме.
Восточнославянское язычество накануне создания Киевской Руси и в его
дальнейшем сосуществовании с христианством отражено в большом количестве
материалов, являющимися источниками для его изучения. Это, прежде всего,
подлинные и точно датируемые археологические материалы, раскрывающие самую
суть языческого культа: идолы богов, святилища, кладбища без внешних
наземных признаков («поля погребений», «поля погребательных урн»), а также
и с сохранившимися насыпями древних Курганов. Кроме того, это - находимые в
курганах, в кладах и просто в культурных слоях городов многообразные
изделия прикладного искусства, насыщенных архиальной языческой символикой.
Из них наибольшую ценность представляют женские украшения, часто
являющимися в погребательных комплексах свадебными гарнитурами и в силу
этого особенно насыщенные магическими заклинательными сюжетами и амулетами
- оберегами.
Своеобразным, но очень плохо изученным остатком языческой стороны
являются многочисленные названия урочищ: «Святая гора», «Лысая гора»
(местопребывание ведьм), «Святое озеро», «Святая роща», «Перынь»,
«Волосово» и т.п.
Очень важным источником, являются свидетельства современников,
занесенные в летописи, или в специально записанные научения против
язычества.
Около полутора столетий Киевская Русь была государством с языческой
системой, нередко противостоящей проникновению христианства. В киевской
Руси IX - X вв. сложилось влиятельное сословие жрецов («волхвов»),
руководившие обрядами, сохранявшие давнюю мифологию и разрабатывавшие
продуманную аграрно-заклинательную символику.
В эпоху Святослава, в связи с воинами с Византией, христианство стало
гонимой религией, а язычество было реформировано и противопоставлено
проникновению на Русь христианству: так называемый «Пантеон Владимира» был,
с одной стороны, ответом христианству, а с другой - утверждением княжеской
власти и господства класса воинов - феодалов.
Выполнение общеплеменных ритуальных действий («соборы», «события»),
организация ритуальных действий, святилищ и грандиозных княжеских курганов,
соблюдение календарных сроков годичного обрядного цикла, хранение,
исполнение и творческое пополнение фонда мифологических и этических
сказаний требовало специального жреческого сословия («волхвы», «чародей»,
«облакопроганителей», «ведуни», «потворы» и др.) . Через столетие после
крещения Руси волхвы могли, в некоторых случаях привлечь на свою сторону
целый город для противодействия князю или епископу (Новгород). Греческое
христианство застало в 980-е годы на Руси не простое деревенское
знахарство, а значительно развитую языческую культуру со своей мифологией,
пантеоном главных божеств, жрецами, по всей вероятности, со своим языческим
летописанием 912 - 980 гг.
Прочность языческих представлений в русских феодальных городах
средневековья явствует, во-первых, из многочисленных церковных поучений.
Направленных против языческих верований и проводимых в городах языческих
обрядов и празднеств, а во-вторых, из языческой символики прикладного
искусства, обще желавшего не только простых людей городского посада, но и
высшие, княжеские круги (клады 1230-х годов). Во второй половине XII в
языческий элемент сказывался ещё в полной мере.
Обряды и ритуальные действия
И так, мы уже знаем, что древние славяне - это язычники,
обожествлявшие силы природы. Их основными богами являлись: Бог рот - бог
неба и земли; Перун - бог грома и молнии, а также войны и оружия; Волос или
Велес - бог богатства и скотоводства; Дажь бог (или Ярило) - солнечное
божество света, тепла и расцветающей природы. Очень важны были божества,
связанные с теми силами природы, влияющими на земледелие.
Так же древние славяне очень почитали души предков, думая что они
находятся где-то в среднем небе «аере» - «Ирье» и очевидно, содействуют
всем небесным операциям (дождь, туман, снег) на благо оставшимся потомкам.
Когда в дни поминовения предков их приглашали на праздничную трапезу, то
«деды» представлялись летающими по воздуху.
Готовые же продукты - каша и хлеб испокон веков были ритуальной пищей
и обязательной частью жертвоприношения таким божествам плодородия, как
рожаницы. Существовали специальные виды каши, имевшие только ритуальное
назначение: «кутья», «коливо» (из пшеничных зерен). Варилась кутья в горшке
и в горшке же или в миске подавалась на праздничный стол или относилась на
кладбище в «домовину» при поминовении умерших. Имелись дома мертвых, как
место общения с благожелательными предками.
Во многих обрядах жители поселка покидали свои семейные хоромины и
участвовали в обще сельском ритуальном действии. Часть этих обрядов
проводилась внутри поселка, но большинство их, по всей вероятности,
устраивалась за околицей на холмах, у «кладазей» многочестных или между
несколькими поселками («игрища межю сёль»). Нельзя исключить и длительного
бытования древних, возникших еще в скифо-сколотское время, общеплеменных
святилищ на священных горах.
Примером зарубенецкого культового места внутри поселка может служить
селище (грудок) близь Почепа в бассейне Средней Десны, куда впервые века
нашей эры направилась славянская колонизация из Среднего Поднепровья в
середине раскопанного пространства, среди большого количества прямоугольных
жилищ со следами мощных печных столбов обнаружена круглая в плане
постройка. Там обнаружена интересная посуда с магическими знаками «Горшки
для освещенного варева» там же найдена миска со знаком плодородия и горшок
с четырьмя знаками, которые обозначают разновидность знаков плодородия,
идеограммы вспаханного или засеянного поля. По горловине сосуда идет
кругом орнамент из каплеобразных круглых вдавлений от пояска этих капель
вниз спускаются треугольники из трех капель. В целом орнамент на этом
горшке очень красноречив: «небесная влага орошает нивы» ,т.е. содержит
главную идею аграрно-магических заклинаний. В этом маленьком доме по всей
вероятности, только хранилась священная посуда, а сама церемония варки
первых плодов производилась, судя по данным раскопок, в соседнем круглом
помещении, в середине которого находился большой очаг - жертвенник. У
жертвенника, ближе ко входу - следы столбов и массивные остатки обгорелого
дерева, что естественно расценивать как остатки главного идола, занимавшего
главное положение во всем святилище. В глубине ротонды, слева и справа
жертвенника-очага и центрального идола были устроены две большие ниши,
около которых на окружности здания стояли столбы, очевидно, являвшиеся
идолы меньшого значения. Естественно предполагать при круглой постройки
храма и при центральном положении очага-жертвенника широкое дымовое
отверстие в центре конической кровли. Оно давало выход пламени и дыму к
небу и одновременно освещало весь храм сверху естественным дневным светом.
В славянских вышивках очень част мотив богини в храме, но храм бывает
представлен в трех видах: во-первых в виде дома с двускатной крышей (в этом
случае богине-рожанице) во-вторых. Как постройка в виде овины с подвешенной
средней частью и пышно украшенной замкнутой кровлей. На таких вышивках в
середине на всю высоту показанного как бы в разрезе здания, изображался
огромный идол Макоши с опущенными к земле руками; календарно это поза
богини может быть приурочена к купальской обрядности (23 - 29 июня), ко
времени начального созревания колосьев и появления первых плодов этого года
(горох, бобы) Макошь указывает на землю уже произрастившую растение, тогда
как в вышивках, связанных с весенними обрядами, Макошь воздевает руки к
небу, к верховному божеству с мольбой о солнце и дожде для только что
посеянных семян.
Большой центральный идол Макоши сопровожден двумя идолами рожаниц -
Лады и Лели, стоящими по сторонам «Матери Урожая» - Макоши. Совпадение с
почепским храмом полное - один идол в середине и два по бокам. Вышивка дает
то что археология редко может дать - все три идола - женские.
Но есть в русских вышивках еще третий вид храмовых построек, внутри
которых тоже помещен идол Макоши, но крыша над головой богини не сомкнута и
оставляет значительный проем. Идол Макоши помешен в середине под проемом
крыши. По сторонам огромной Макоши находятся не идолы рожаниц, а
изображения всадников (или всадниц?). Верхняя часть здания на вышивке
обычно занята изображениями птиц и звездообразных знаков (не будет особой
натяжкой признание этих вышивок изображение небесного свода). Однако
возможно и иное предположение, что вышитый храм Макоши со срезанной крышей
представляет собой как бы разрез святилища почепского типа. Небесные знаки
этому не противоречат, так как небо было хорошо видно из колибы. Наличие
всадников по сторонам главного идола противоречат такому предположению, но,
учитывая сезон («макушка лета»), можно допустить что святилище не было
закрытым помещением, а представляло собой навес со столбами, шедшими по
кругу (сохранились следы девяти столбов) внутри которого находились три
идола и жертвенник. В этом случае все внутренние элементы храмы были видимы
всему поселку из вне. Возможно, что конников не следует воспринимать
слишком реально - весенние богини Лада и Леля на обрядовых полотенцах,
предназначенных для празднеств встречи весны, изображались верхом, с сохами
за седлом, наличие верховых вокруг Макоши могло быть всего лишь
изображением привычного символа, а не подтверждением реальных всадниц в
внутри храма. Периметр такой землянки мог служить круговой земляной
скамьей, своего рода «синтроном» вокруг главного идола и очага, на котором
в горшке со знаками плодородия варилось священное варево из первых плодов.
На «синтроне» окружностью в 15 м. могло усесться примерно 30 - 35 человек.
П. Бессоновым записан интереснейший цикл купальских обрядовых песен.
Песни на Купалу (ночь с 23 на 24 июня, солнцеворот) составляет особый,
четко выделяющий и очень архаичный цикл они сопровождаются припевом «то-то!» или «ту-ту-ту» (свойственно только купальским песням) и обязательным
притопыванием и стуком в это время. Очевидно, это остатки ритуального
танца. Праздник Купалы, пишет Бессонов, -» высший летний пункт древнейших
священных обрядов, сказаний и песен...Как бы истощившись в разгуле Купалы,
песнетворчество отселе надолго умолкает...».
Купалу называют «соботкой» т.е. «со-бытием» , совместным сбором.
Сюжеты купальских песен связаны с традиционной эротикой на игрищах (№ 62 по
Бессонову), с обязательным купанием и с отголосками жертвоприношений
девушек божеству реки, «Дунаю» (№ 68, 72), со сбором целебных зелий (№ 79)
и пр. Одна из песен (№ 94) повествует о приготовлении ритуального зелья
(дягиля) в горшке; каким-то образом это связано со смертью женщины («дяголю
о горшок, дядину у пясок»). Ритуальная еда на празднике - растительно-
молочная. Главным в купальской обрядности был, как известно, костер, через
который прыгали попарно. Отголоском обрядности является игра в горелки
(«гори, гори ясно, чтобы не погасло...»). сооружение костра поручалось
женщине («молодая молодится разложи купальницу»; № 87). Основой будущего
костра был столб или кол вбитый в землю: «как Купала сома изображалась
столбом, а голова у неё в золоте или же вся она в зелени, так по образу её
в обряде делается кол, втыкается в землю, обвивается соломой, вымолоченными
колосьями, конопляником, а наверху пук соломы, который и называется Купалой
и который зажигают в купальскую ночь. На этот знак сбегается народ,
разгорается известный купальский костер». Важную рол в песнях играет роль
дуб; дубовые сучья идут в костер.
Связь купальских обрядов с аграрной магией «макушки лета» несомненно.
Анализ русской вышивки показал, что к этому сезону относятся ретуальне
полотенца с изображением Макоши-Купалы, где богиня окружена солнечными
знаками и всегда показана с опущенными к плодоносящей земле руками; голова
Купалы нередко увита колосьями, колосья изображались и у ног богини. Если в
весеннем цикле по сторонам богини изображались женщины - всадницы с сохами
за спиной, то на полотенцах купальского цикла вышивали всадников - мужчин.
Макошь, богиня земного плодородия, была посредницей между небом и
землей (в весеннем цикле она всегда изображалась с воздетыми к небу
руками). С этой двойственностью можно сопоставить любопытную деталь
купальской одежды женщин: «В убранстве празднующих главное внимание
обращено на женскую голову и обувь». Девушки, кроме венков и зелени,
надевали на голову «войник» из ткани обязательно голубого, небесного,
цвета; на ногах разукрашивались чулки и подвязки. На лицо внимание к
символике неба (голубой войник) и земли (обувь, чулки) ритуальная архаичная
песня о нечистой Купале - Макоши очень полно соотносится с данными
раскопок. И там и здесь святилище расположено «сяред сяла»; и там и здесь
культовое место представляло собой подобие небольшой постройки с навесом.
Сярёд сяла Воучковского
То-то! (припев с пристукиванием и притопом)
Ту-ту стояла лзня дубовая(сени с навесом, открытая часовня)
Ту-ту-ту!
А ходили детюшки (парни, молодци) богу помолиться:
То-то!
Стоуб обнимали, печь цаловали
Ту-ту-ту!
Перяд Сопухой (Купалой) крыжом ляжали
То-то!
Яны думали - прячистая,
Ту-ту-ту!
А нож Сопуха (Купала) - нячистая!
То-то!
Главным объектом культа по фольклорным данным был столб, которые
молящиеся обнимали, и печь, которую они целовали. И печь и столб в центре
постройки обнаружены при раскопках. Вышивки передают нам образ Макоши как
центр трёх фигурной композицией с тремя предстоящими божествами. Раскопки
позволяют говорить тоже о трех фигурной композиции: в центре столб у печи
(Макошь - Купало), а по сторонам - предстоящие в боковых нишах.
В сочетании с посудой, помеченной магическими знаками плодородия,
найденной в соседнем со святилищем доме, весь ритуальный комплекс
зарубинецкого поселка «Грудка» (Почепское селище) может быть истолкован как
капище Макоши, называемой к купальской обрядности 23 - 29 июня Купалой, что
является обычной в фольклоре персонификацией праздника. Так от зимних
колядок оформился к 17 веку бог колядок, а от летнего праздника купалы
произошло божество Купалы.
Также найдена сельское святилище предназначенное для зимних
новогодних гаданий о судьбе в предстоящем году. В нем найдены места для
жертвоприношений и обще сельских пиров - братчин, опять таки три каменных
идола. Особый интирес представляет первый идол четырех гранный, он оформлен
в верхней части в виде круглой головы с четырьмя лицами в соответственно
каждой грани. В этом отношении он напоминает збручского Святовита-Рода.
Лики смотрящие «на все четыре стороны», - апотропей, оберегающий от зла.
Находящегося впереди и сзади, справа и слева. Недаром так укоренилось в
русском языке выражение «со всех четырех сторон». «Всё» - это четыре
указанных направления, которые иногда могли обозначать и географические
координаты: с севера и юга, с запада и с востока. Поскольку носителями зла
считались «злые ветры», то географическое понятие вполне уместно в
представлении о повсеместности. Исход зла расценивался не только по
отношению к индивидууму (сзади, слева), но и по отношению к природе в целом
- по странам света или, говоря современными терминами, по географическим
координатам. Такие идолы, ни раз найденные в раскопках должны были охранять
село со всех четырех сторон.
Из многообразного годового цикла языческих обрядов, зафиксированного
этнографами, лишь небольшая часть проводилась внутри села и в домах. Это
зимние святки с их колядой, Новым годом и «велесовым днем».
Но уже масленица с её катанием огненного колеса. Ездой с бубенцами,
сожжением чучела зимы, ряженными, заклинанием весны, кулачными боями и т.п.
выходила за рамки поселка и превращалась в «игрища межю селы». Весь
весенний цикл и летний, купальский, связаны с природой, с полями, с
«красными горками», берегами рек, берёзовыми рощами.
Календарное приурочие обрядов, сохраненное как деревянными резными
календарями русской деревне, так и сельскохозяйственными приметами,
приуроченными в последствии к святцам, возникли за долго до крещения Руси,
о чем свидетельствует интереснейшие календари нашей эры.
Подавляющее большинство древнеславянских языческих празднеств и
молений проводилось общественно, являлось «событием», совместным
заклинанием природы и проводилось не в доме или в поселке, а за пределами
житейского бытового круга. Древнему земледельцу нужно было прежде всего
воздействовать на природу, воззвать к ее вегетационной мощи, обратиться к
различным «рощениям», священным деревьям, к водным источникам - родникам,
кладезям студеницам, к полям в процессе вспашки, сева и вовремя вызревания
драгоценного урожая. По мимо этих вполне конкретных разделов природы где
семимильная магия просматривается очень легко, существовала еще почитание
гор и холмов, связанное с обобщением природы, с теми рожаницари и Родом,
которые управляли природой в целом, управляли ею с неба, на которым
находились. Общечеловеческим является почитание гор и проведение на них
молений особых, обращенных к тому или иному верховному божеству.
Жертвоприношение к силам природы и
Религиозное молитвенное отношение к силам природы зафиксировано
многими древнерусскими источниками, что очень порицали церковники в своих
поучениях объясняя или не знанием истиной веры или кознями дьявола, который
«овы прельсти в тварь веровати и в солнце же и огнь и во источники же и в
древо и во ины различны вещи...». И так более точно зафиксированным местом
ежегодных молений были высокие холмы, горы, возвышавшие молящихся над
уровнем обычной жизни и как бы приближавших их к небесным повителям мира,
роженицам или Роду.
«Красные горки», «красные холмы», где проводились масленичные
сжигания чучел зимы, обряд заклинания весны, встреча Лады и Лели, катанье
яиц на фоминой недели (которая и называлась « красной горкой») были
вероятно около каждого села. В равнинах местах, где не было заметных
возвышенностей, крестьяне отмечали на лугах первые весенние проталины, где
раньше всего начинал таить снег, и там проводили обряд встречи весны.
Священные горы часто носят наименование «Лысых» или «Девичьих» .
возникает предположение что первое название могло быть связано с тем или
иным мужским божеством, с богиней - девой являвшейся далекой
предшествиницей христианской богородице, девы Марией. Часто на лысых горах
были обнаружены идолы обнаженного мужского божества. О таких горах нередко
ходили слухи о обитании на них ведьм.
Девичьи же горы в ряде случаев дают подтверждение своему наименованию.
На одной из девичьих гор был найден своеобразный жертвенник печь
представляющий собой композицию из девяти полусферических углублений. Число
девять в сочетании с девичьим именем этой огромной и очень импозантной горы
наводит на мысль (как и по поводу гадательной чаши с девятью клеймами
месяцев), что создатели жертвенника с девятью составными частями прежде
всего соотносили это центральное сооружение Девичь-горы с девятью месяцами
беременности. Богиня - дева, как устойчивое представление о женском
аграрном божестве, мыслилось, очевидно, подобно христианской богородице не
просто девушкой, а такой, которая уже «понесла во чреве своем» и ей
предстояло девять месяцев подготавливать рождение новой жизни. Число девять
входит в разряд общеславянских сокральных чисел («за три-девять земель», «в
три-девятое царство, три-десятое государство» и т.п.). Так же в Поганском
городище девятиямочный комплекс находится у стены языческого храма,
предшествовавшего постройки костела.
Так же были Бабины горы посвященные женскому божеству, но, очевидно,
иного вида, чем богиня-дева; это могла быть богиня-мать вроде Ма-коши,
богини урожая и судьбы, олицетворение всей земной природы (матьсыраземля).
Возле некоторых бабиных гор были обнаружены могильники с трупосожжениями и
трупоположениями. Их особенность являлась в захранении младенческих черепов
без ритуального инвентаря. На основании этих находок можно вспомнить слова
средневековых писателей о древних языческих жертво приношений. Кирил
Туровский в проповеди на фомину неделю («красная горка») писал: «от селе
(отныне) бо не приемлеть ад требы, заколаемых отцы младенець, не смерть
почести - преста бо идолослужении и пагубное бесовское насилие». Другой
автор несколько более ранний писал: «таверская деторезанья идолом от
первенець».
* * *
Этнография знает много поверий об оборотнях - вурдалаках
(вовкодлаках), приуроченных главным образом к территории Белоруссии и
Украины, т.е. к тем местам, где известна милоградская культура. Ходили
поверия, что раз в год они становились волками на несколько дней и затем
снова возвращались в прежнее состояние.
До сих пор является для нас загадочным и не разгаданным болотные
городища и языческая сущность этого культа. Конечно же несомнено связь с
культом воды и подводно-подземным «нижним миром», лучше всего выраженным
самим болотом с его неизведанными и не доступными глубинами, болотными
огнями, коварством болотной зелени и трясин, зловредностью болотных
лихорадок. Святилищу на болоте придавалась идеально круглая форма. Возможно, что здесь, как и при создании кургана, мыслилась модель видимой земли,
правильный круг горизонта-кругозора, как антитеза полу враждебной стихии
воды. Возникает предположение, что болотные городища (иногда насыпанные,
искусственно сделанные людами) могли быть посвящены хозяину этого нижнего
мира, в роли которого часто выступает ящер. В космологической композиции у
горских или самогильских шаманских бляшек нижний мир всегда изображался в
виде ящера с волчьим ухом и разинутой пастью - ящер глотает вечернее
заходящее солнце. Отсутствие на городище реальных следов потребления жертв
участниками обряда может говорить об особой форме жертвоприношения,
отличной от обычного возложения жертвенного мяса на огонь и последующего
поедания его.
О двух формах принесения жертв сообщает одно из основных поучений
против язычества:
1.И куры им (языческим богам) режуть и то блутивши тоже сами ядять...
2. О убогое курята, я же на жертву идолом режються, и инии в водах
потопляеми суть.
А инии к кладезям приносящем молятся и в воду мечють, Велеару жертву
приносяще».
В этом сравнительно позднем поучении речь идет о принесении в жертву
кур. А как обстояло дело у народов - оборотней (невров) живших «зверинским
образом» полторы - две тысячи лет до этого поучения, кого тогда «в воду
метали»? некоторый намек на это мы видим в детской игре «Ящер»: дети водят
хоровод; в центри круга сидит мальчик, изоброжающий ящера, хор поет:
Сяде Ящер под пирялущем
На ореховом кусте,
Где ореховоя лусна...
(Жанитися хочу)
- Возми себе девку,
Котораю хочещь...
В некоторых вариантах начало песни содержит слова:
Дам тебе, ящер, красную девку.
В иных вариантах присутствует погребальный мотив: выкапывание ямы и поминки
по ящеру. Игра в ящера широко известна на Украине в России и Белоруссии.
Судя по тому, что ящер срывает орехи с куста, обряд относился ко второй
половине лета, когда созревают орехи.
Многие детские игры являются трансформацией древних языческих обрядов
и трансформацией, разумеется, смягченной. Сопоставим с этим поверья о том,
что водяные женятся на утопленницах. К этому же циклу обрядов
умилостивления воды или подводно-подземных сил следует отнести и
многочисленные широко распространенные обряды (тоже превратившиеся в
игрещя) «похорон Костромы» «похорон Морены», «похорон Купалы», когда куклу,
одетую в девичью одежду топят в воде.
Все фрагменты и отголоски славянских обрядов сводятся в единый
комплекс: у древних славян, как и у античных греков, существовал обряд
умилостивления божеств подземного мира, влияющего на плодородие путем
принесение жертв, бросаемых в воду.
Обряды связанные с «метанием в воду» жертв божеству
подводноподземнего мира, непосредственно связанного с плодородием почвы, а,
следовательно, и с урожаем, проводились в середине лета на семик, на
Купалу, когда хлеба начинали колоситься и окончательный результат сезона
еще не был ясен. В этих обрядах переплетались мужское, оплодотворяющее
начало и женское вынашивающее и рождающее. У древних греков в середине лета
топили в море со сколы две жертвы - мужчину и женщину.
В славянских обрядах мы знаем и похороны Ярилы (Ивана) как
олицетворение мужского начала, уже давшую новую жизнь и потому ставшего
бесполезным, и похороны Костромы, Купалы, изображения которых, одетые в
женскую одежду, провожали похоронным плачем, а потом топили в воде.
Двойственность мужского и женского начала сказывалась в том, что
кукла-чучело Костромы иногда была одета по-мужски. Неизвестным остается
утопление Костромы в воде. Этимологически слово «кострома» связано со
словами, обозначающими «мохнатую верхушку трав», «метлицу», «бородку
колосьев».
Исходя из этого, быть может, слово Костро-ма следует рассматривать
как составное: Мать колосьев? Тогда утопление Костромы должно топологически
соответствовать уходу Персефоны-Прозерпины в подземный мир, а славянский
Ящер, женившийся на утопленной девушке, соответствовать Аиду, богу
подземного мира, супругу Персефоны.
Кажущаяся нелогичность принесенная в жертву изображения Ярилы, бога
ярой весенной вегетативной силы, и Костромы - Матери колосьев, устраняется
календарными сроками: олицетворение этих природных сил топили или сжигали
только тогда, когда вместо старого зерна появились яровые ростки, когда
колосья уже образовались. Во временных трансформациях обряда куклы Костромы
или Купалы заменила собою не божество Кострому или Купалу (правы
исследователи, отрицающие существование представления о таких богинях), а
жертву, человеческую жертву, приносимую в благодарение этим силам сезонного
действия, а постоянно существующему повелителю всех подземно-подводных сил,
содействующих плодородию, т.е. Ящеру, Аиду, Посейдону.
Проводился этот обряд у греков в месяц таргелион среди лета, а у
славян на Купалу (23 июня) или на петров день (29 июня). Сквозь смягченную
форму позднейшей театрализации и игровой условности можно разглядеть
жестокую первичную форму первобытного обряда. А. А. Потебня в своем
исследовании о купальском празднестве приводит полный трагизма плач матери
по утонувшей (в древности - утопленной) девушке: люди, не берите воду, не
ловите рыбу, не косите травы на излучинах реки - это красота моей дочери,
это ее тело, ее коса... Пелась эта песня тогда, когда проводился обряд
утопления Купалы.
Широчайшее распространение обрядов утопления кукол (преимущественно
женских) в дни «макушки лета» (конце июня), совпадающие с летним
солнцестоянием, вполне соотносятся с обилием в лесной зоне болотных
городищ, возникших в скифское время и просуществовавших до Киевской Руси.
В качестве предупреждения, требующего археологической и
фольклористической проверки, можно высказать мысль, что болотные городища
зоны милоградской и зарубинецкой культуры (а для более позднего времени и
шире) являются частью ритуальных мест древних славян (наряду с почитаемыми
горами), посвященной архаичному культу подземно-подводного божества Ящера,
жертвы которому топили в воде окружавшего святилище болота.
В русском фольклоре, как мы видим выше, сохранился мрачный2 образ
обряда жертвоприношение козла.
Это, как установил В. Я. Пропп, песенный вариант сказки о братце
Иванушке и сестрице Аленушке, утопленной злой колдуньей.
Иванушка хочет вернуть утопленную сестру
Аленушка, сестрица моя!
Выплынь на бережок:
Огни горят горючие,
Котлы кипят кипучие,
Хотят меня зарезати...
Утопленная девушка отвечает:
(Рада бы я) выпрыгнуть -
Горюч камень ко дну тянет,
Желты пески сердце высосали.
Имя братца Иванушки может указывать на обряд в ночь под Ивана Купалу;
тогда сестрица Аленушка - - сама Купала, жертва, обреченная стать «в воде
потопляемой». В купальскую ночь и «огни горят великие» и совершаются обряды
у воды, имитирующие утопление жертвы: купание девушки, наряженной Купалой,
или погружение в воду чучела - куклы, изображающей Купалу.
Древнерусские святилища
Внешне святилище выглядело как настоящая крепость на высоком берегу
Десны: глубокий ров, высокий подковообразный вал и деревянные стены
(ограда?) по верхнему краю площадки. Диаметр округлой (ныне треугольной)
площадки был примерно около 60 м, т. е. равнялся диаметру болотных городищ
среднего размера.
Внутреннее устройство двора святилища-крепости было таково: вдоль
всего вала, вплотную к нему было выстроено в западной части площадки
длинное, изогнутое по форме вала сооружение шириной 6 м. Протяжение его
(считая и рухнувшею часть) должно было быть около 60 м.
На расстоянии 5 - 6 метров от длинного дома были врыты в материк на
глубину более метра вертикальные столбы, расположенные, как и дом,
полукругом. Это - идолы.
На противоположном от дома и идолов восточном конце площадки
находилось некое сооружение, от которого (или от которых, если одно
заменялось другим) остались вертикальные столбы, угли, зола, прокаленная
земля. У южной стены площадки - зола, угли, кости животных и обилие так
называемых «рогатых кирпичей» - подставок для вертелов. Свободная от
сооружений середина двора была примерно 20 - 25 метров в диаметре. Вход на
городище был со стороны плато. Фортификация внушительный вид, но являлось
чисто символической, так как ров был перекрыт земляной «греблей», а вал
разрезан посередине. Единственной реальной защитой здесь могли быть лишь
ворота, от которых уцелел только один массивный столб, давший нам
упомянутую линию симметрии. Сооружение на восточном краю городища,
расположенное на противоположном от входа конце, могло быть помостом-
жертвенником, на котором часто и помногу горел огонь и происходила разделка
жертвенных туш. Обильные следы костров у южной стены свидетельствуют о
поджаривании мяса на многочисленных вертелах. Все это происходило перед
лицом полукруга идолов, окаймлявших пустую середину двора святилища.
Идолы, вероятно, были высокими, так как их основания были очень
глубоко врыты в ямы, тщательно вырытые в плотном материале. В уцелевшей
части городища сохранились ямы-гнезда всего лишь 5 идолов; всего их могло
быть 10 - 12.
Около идолов, у самого подножья, найдены небольшие глиняные сосудики,
а у идолов, расположенных в центре, у входа обнаружены бронзовые гривны,
отлитые, но не зачищенные, с литейными заусенцами.
Живая женщина физически не смогла бы носить такую гривну. Очевидно, они или
украшали деревянных идолиц или подносились им ex voto. Около этих женских
идолов, близ входа была сделана самая замечательная находка Благовещенской
горы - горловина огромного толстостенного сосуда в виде головы медведя с
широко разверстой пастью.
Серединное положение сосуда на городище на линии вход - жертвенник, у
одного из центральных идолов богини с бронзовой гривной на шее, раскрывает
нам содержание всего святилища. Богиня с медведем хорошо известна нам по
античной мифологии - это Артемида, или Диана, сестра солнечного подателя
благ Апполона, дочь богини Лето, известной еще с крито-микенских времен. В
честь Артемиды Бравронии жрицы богини исполняли священные пляски, одевшись
в медвежьи шкуры. А с Артемидой связано создание созвездия Большой
медведицы. Артемиде был посвящен месяц артемизион - март, время, когда
медведи пробуждались от зимней спячки. По солнечным фазам это совпадало с
весенним равноденствием около 25 марта. Медвежьи праздники именовались у
греков comoedia, что послужило основой позднейшей комедии.
Медвежьи праздники с точно таким же названием, сохранившим древнюю
индоевропейскую форму «комоедицы» - известны у славян. В Белоруссии
комоедицы проводилась 24 марта, накануне православного благовещения.
Хозяйки пекли специальные «комы» из гороховой муки; устраивались пляски в
вывернутых мехом вверх одеждах в честь весеннего пробуждения медведя.
Древняя масленица оказалась сдвинутой со своего календарного срока
христианским великим постом, несовместимым с масленичным разгулом. А так
как пост подчинялся подвижному пасхальному календарю, то языческая
масленица, хоть и уцелела после крещения Руси и дожила до наших дней (хотя
бы в виде блинов), но сроки ее изменчивы. Первоначальный же срок не
потревоженной масленицы - весеннее равноденствие. Непременной маской на
масленичном карнавале являлся «медведь», человек ряженый в медвежью шубу
или вывороченный тулуп.
Внутри было вырыто продольное, с плоским дном углубление во всю длину
каждой половины «дома» и по обе стороны его сделаны в материке сплошные
скамьи-лежанки тоже во всю длину. На плоском полу в трех местах (в
сохранившейся половине) проложены костры без специальных очагов. Всего на
четырех земляных скамьях обеих половин здания могли усесться 200 - 250
человек.
Это построенное помещение предназначалось, очевидно, для тех пиров и
братчин, которые были неотъемлемой частью языческого ритуала. Совершив
жертвоприношение, заколов на дальнем помосте жертву, одарив и вознеся хвалу
полукругу идолов, приготовив на рогатых кирпичах жертвенное мясо, участники
обряда завершали его «беседою», «столованьицем, почестным пиром» в закрытом
помещении, сидя на скамьях у небольших (очевидно, осветительных) костров.
Весь вещевой материал Благовещенской горы резко отличается от
материала обычных юхновских поселений. Здесь нет обычных жилищ, нет очагов,
нет рыболовных грузил, пряслиц для веретен. Все найденное здесь
предназначено именно для пиров: большие сосуды (для пива?), небольшие
кубки, ножи, кости животных, подставки для вертелов.
Вход в святилище был устроен так, что сначала входивший проходил на
мост через ров («греблю»), затем попадал в узкое пространство ворот,
приходившееся на середину вала и на середину длинного дома. Возможно, здесь
происходила какая-то церемония «ричащения» содержимым сосуда-медведя. Из
этого серединного помещения два пологих спуска вели налево, в северную
половину здания, и на право - в южную половину. Прямо от входа был весь
внутренний двор святилища. Возможно, что четкое деление помещения на две
половины связано с фратриальным делением племени. Наличие закрытого
помещения, выгодно отличавшегося от тебищ под открытым небом, подтверждает
предположение о Ладе, как главной хозяйке этого уникального капища: песни в
честь Лады пели под Новый год и затем весною, начиная с 9 марта по 29 июня,
- половина праздников, связанных с именем Лады (в том числе и благовещение)
падает на холодный зимний и ранневесенний сезон, когда предпочтительнее
праздновать не на морозе. Впрочем, нельзя исключать того, что наиболее
массовые действия могли происходить на всем плато высокого берега Десны и
за пределами собственно святилища.
Фибулы
У древних славян, были магические фигуры, или обереги, рассмотрим
одну из них.
А. Небо: властитель с лебедями. Отсюда исходят дожди и
солнечный свет.
Б. Земля принимает лучи и струи дождя. Живое начало земли
представлено только водоплавающими птицами и змеями-ужами. Все внимание
уделено теме воды.
В. Нижний мир. Птицы и змеи связывают его с верхними мирами.
Господином нижнего мира является Ящер (или Ящерь?). Нижний мир не
противопоставлен среднему, а слит с ним воедино. Шесть птиц обозначают
суточный ход Солнца.
В Киевском Историческом музее хранятся две парные сложно-
композиционные фибулы, по общему рисунку основы очень близкие к разобранной
выше фибуле из Блажков, но по своему содержанию тождественные пастырской
фибуле № 176. Главенствует здесь тоже женская фигура с конями, а мужской
вообще нет. Нет на таких фибулах (пастырской и киевских) и ящера - он
заменен женщиной, очевидно, Макошью. Если продолжить мысль о ритуальном
назначении подобных фибул, то композицию с конями и женской фигурой в
центре следует сопоставлять с подобным сюжетом в вышивке и относить к
другому разряду празднеств - не к молениям о дожде, а, например, к
празднику Купалы, когда не испрашивался дождь; богиня Макошь опускала руки
к земле. Обе разновидности сложно-композиционных фибул раскрывают перед
нами разные формы показы макрокосма, привлеченного в том или ином его виде
к магическим замыслам древних пахарей Поднепровья, и, по всей вероятности,
связаны с конкретно-ритуальной функцией того или иного разряда фибул.
Каждая из них содержала в себе отображение сложной картины мира, но для
разных сакральных целей выдвигались разные элементы макрокосма. Для молений
о дожде обращались к небесному Даждьбогу и насыщали украшения фигурами
водоплавающих птиц, ужей и ящера. Для празднеств весеннего сева или
«макушки лета» - Купалы отображалось женское божество - Макошь - и
окружалось (как и на позднейшей русской вышивке) конями, которые были
необходимы как реальная сила при вспышке, а в символическом плане были
связаны и с солнцем (колесница Феба) и с водной стихией - водяному
приносили в жертву коней; с конями прочно связан и античный Посейдон.
Топонимический учет урочищ на его современном уровне дает, к
сожалению, крайне отрывочную и неполную картину, так как систематического
изучения не было и его крайне трудно осуществлять. Такие моления. Как если
«кто под овином молится или во ржи под рощением или у воды», не оставляли
даже топонимических следов.
Священные деревья
Своеобразным разрядом культовых мест являлись священные деревья и
священные рощи, «древеса» и «рощения» по терминологии средневековых
книжников, недостаточно упоминаемые в исторических источниках.
Одним из почитаемых деревьев была береза, с которой связан целый ряд
весенних обрядов и хороводных песен. Не исключено, что береза была
посвящена берегиням, духам добра и плодородия. Этнографы собрали много
сведений о «завивании» молодых березок, о весенних ритуальных процессиях
под связанными ветвями берез. Срубленная березка в семик (древняя дата - 4
июня) служила олицетворением какого-то женского божества и была центром
всей семицкой обрядности. Вовлекаемые в языческий ритуал деревья щедро
украшались лентами и вышитыми полотенцами-убрусами. Вышивка на убрусах
содержала изображение тех богинь, которыми в эти сроки производились
моления и приносились жертвы: фигуры Макоши и двух рожениц (матери и
дочери) Лады и Лели, моления в «рощениях», в «древах» могут функционально
уподоблены позднейшему церковному божеству, где храму соответствовала роща
или поляна в лесу, фресковым изображениям божеств - отдельные почитаемые
деревья (или деревья-идолы), а иконам - изображения Макоши и Лады на
убрусах.
Деревья расположение около родников, источников, криниц, пользовались
особым почитанием, так как здесь одновременно можно было обращаться и к
вегетативной силе «рощения» и к живой воде бьющего из земли ключа. Смысл
обращения к родниковой воде и возникновение сказочного понятия «живой воды»
объясняется часто проводимой в антиязыческой литературе мыслью:
«Рекосте: створим зълая, да придут на ны добрая - пожьрем студеньцами
и реками и се тем, да улучим прошения своя».
«Ов требу створи на студеньци, дъжда искы от него».
От культа березы и деревьев, растущих у студенцов, существенно
отличается культ дуба. Дуб - дерево Зевса и Перуна, крепчайшее и наиболее
долговечное дерево наших широт, - прочно вошел в систему славянских
языческих обрядов. Славянская прародина находилась в зоне произрастания
дуба, и верования, связанные с ним, должны восходить к глубокой древности.
Вплоть до XVII - XIX вв. дуб и дубравы сохраняли первенствующие место
в обрядности. Деревенский свадебный поезд после венчания трижды объезжал
одиноко стоящий дуб; Феофан Прокопович в своем «Регламенте духовном»
запрещает «перед дубом молебны петь». К дубу приносили в жертву живых
петухов, кругом втыкали стрелы, а иные приносили куски хлеба, мясо и что
имел каждый, как требовал их обычай.
Враждебные и злобные божества
Были так же найдены жертвенники, посвященные какому-либо особому,
исключительному случаю: стихийному бедствие, засуха, эпидемия.
Эпидемия, мор, вполне объясняет и сочетание чучела-жертвенника с
кладбищем и крадой возле него.
Такие жертвенники, имели женское очертание. Женское божество,
поглощающее ей приносы, могло быть Макошью (в случае угрозы урожаю), а в
случае мора и угрозы жизни людей это могло быть олицетворением того
враждебного и злобного божества вроде Мары, Морены, (от «мор», «морить»),
которые впоследствии приняло общеизвестный облик сказочной Бабы-Яги. Сказки
часто подчеркивают огромность этого существа: Баба-Яга лежит в избе из угла
в угол: «в одном углу ноги, в другом голова, губы на притолоке, нос в
потолок уткнула»; «Баба-Яга, костяная нога морда глиняная, грудью печку
затыкает» (иногда - «титьки ее на грядке висят»).
Двойником Бабы-Яги является Лихо Одноглазое: «Лихо олицетворяется в
наших сказаниях бабой-великанкой, жадко пожирающею людей». Украинские
сказки. В которых главным противником героя является Лихо, уравнивают Лихо
с Бабой-Ягой: эта великанша живет в лесу, едва умещается в своей избе,
жарит зарезаных ею людей в печи. Кузнец, попавший во власть Лиха, только
хитростью избавляется от великанши-изверга. Кузнец, противостоящий
олицетворению зла, - это персонаж древнего эпоса начала железного века.
Одноглазое Лихо «ростом выше самого высокого дуба». Что касается
одноглазности интересующей нас древлянской ритуальной фигуры, то следует
сказать, что во всем полукруге ее головы («северный выступ») отмечена
только одна точка на месте первого глаза - там положены четыре крупных
камня. Подобные жертвенники, были общественным жертвоприношением злобному
божеству смерти и зла в каких-либо особых устрашающих обстоятельствах.
Лиху приносили, видя по раскопкам, животных и людей, судя по
обильному фольклорному материалу, головы принесенных в жертву отделялись и
выставлялись вокруг обиталища Бабы-Яги или Лиха на кольях - «тычинушках».
Во многих сказках изба Бабы-Яги обставлена такими жердями с черепами на
них; у Лиха Одноглазого гостя потчуют отрубленными головами; дворец Бабы-
Яги, предводительницы конного войска. «тыном огороженный, на каждой тычине
- по голове и только на одной головы нет» (она предназначена для головы
героя сказки). Присутствует в сказках и мотив изготовления «чашки» из
черепа, известный по летописи.
Жрецы и их роль
Для того чтобы воссоздать общую картину славянского первобытного
язычества, нам мало одних только деревенских волхвов. Ведь мы знаем, что
еще в I тысячелетии до н. э. существовали «события», «соборы», «толпы» -
многолюдные общеплеменные сборища со сложным сценарием языческого ритуала,
с разработанным комплексом обрядов, сопровождающих заранее изготовленым
реквезитом.
В составе племенной знати должны были быть люди, разрабатывающие
систему обрядов, знавшие (или создавшие вновь) тексты молений и песнопений,
мелодии напевов, формулы обращения к богам. Вековая традиция неизбежно
должна была переплитаться с творчеством и расширением репертуара. Жрецы
были неотъемлемой частью любого первобытного общества и, чем больше
усложнялась его социальная структура, чем ближе оно было к верхней грани
доклассовой первобытности, тем яснее и многообразнее выступала роль
общеплеменных жрецов, жриц и князей, выполнявших часть жреческих функций.
Для воспроизведения состава жреческого сословия древних славян, кроме
универсальных волхвов, - «облакоганителей», руководителей языческих обрядов
и жертвоприношений, мы неприменно должны включить в общий перечень
волшебников также и кузнецов, изготавливавших не только орудия труда и
оружие (что уже придавало им значительный вес), но и «женскую кузнь»,
«кузнь многоценную», проявляя «хытрость» и «художество кузньческо».
От древнего глагола «ковать», изготавливать нечто из металла,
происходит слово «коварство», которое нами употребляется только в
переносном смысле, а в свое время означало: мудрость, умение,
замысловатость. «Корень премудрости, кому открылся, и коварство
(премудрости), кто уразуме».
Эти «коварные» златокузнецы в совершенстве знали языческую символику
и широко применяли свои знания как для изготовления деревенских амулетов и
украшений с оберегами, так для «гривной утвари» самых знатных женщин страны
вплоть до великих княгинь.
Из сведений XI - XIV вв. мы располагаем данными о следующем разряде
людей, причастных к языческому культу:
Мужчины
Женщины
Волхвы Харанильники Волхвы (волхва)
Волшебники Потворники Ведьмы
Облакопрогонители Кощунники Чародейки
Жрецы Баяны Чаровницы
Ведуны Кудесники Обавницы
Чародеи Кобники Наузницы
Чаровники Патворы,
патворници
Прямых сведений о волхвах и их роли в общественной жизни молодого
государства Руси в IX - X вв. у нас мало. Лишь к XI столетию относятся
записи о действиях волхвов в медвежьих углах северо-восточной окраины - в
Суздале и в Пошехонье. Быть может, поэтому такая исторически интересная
тема, как жреческое сослови, и не ставилось в нашей литературе даже как
проблема, подлежащая рассмотрению. Нередок взгляд на волхвов, лишь как
деревенских колдунов, знахарей мелкого масштаба. Такими стали далекие
потомки древних волхвов в XVI - XVII вв., по традиции все еще называвшиеся
волхвами. Но даже отрывочные сведения о волхвах XI в., действующих на самом
краю подвластных Руси земле, рисуют их нам как могущественных деятелей,
поднимавших руку и на местную знать («старую чадь») и на знатного киевского
боярина, прибывшего с целой дружиной. В момент ведения христианства волхвы
возглавляли народ и в открытую вели бои с правительственными войсками.
Спустя столетие в том же Новгороде «вълхв въстал при Глебе (Святославе,
внуке Ярослава Мудрого)... Глаголашеть бо людьм, творяся акы бог и мъного
прельсти - мало не вьсего града... И басть мятежь в граде и вьси яша ему
веру и хотяху побити епископа... И разделишася надъвое: кънязь бо Глеб и
дружина его сташа у епископа, а людие вьси идоша за вълхва...».
Этот общеизвестный эпизод свидетельствует о силе влияния языческих
жрецов не только в деревенской глуши, но и в городе, где давно была
учреждена епископская кафедра и построен величественный Софийский собор.
У славян, пишет Гильфердинг, «жрецы имели значение особого, строго
отдаленного от народа сословия... они совершали в святилищах всенародные
моления и те гадания, которыми узнавалась воля богов. Они пророчествовали и
говорили народу от имени богов... Они пользовались особенным почетом и
богатством, распоряжались и доходами с поместий, принадлежавших храмов и
обильными приношениями поклонников.
Наиболее прославленными у балтийских славян был знаменитый храм
Святовита (соответствовавшего русскому Роду) в Арконе на берегу Балтийского
моря.
Управление религиозной жизнью было не простым делом даже на уровне
единичного поселка; оно было сложным на уровне племени с общеплеменными
святилищем и оно стало весьма усложненным и многообразным на уровне
государства, объединенного около полусотни племен.
Простой сельский волхв должен был знать и помнить все обряды,
заговоры, ритуальные песни, уметь вычислять календарные сроки всех
магических действий, знать целебные свойства трав. По сумме знаний он
должен был приближаться к современному профессору этнографии с тою лишь
разницей, что этнограф должен долго выискивать полузабытые пережитки. А
древний колдун, вероятно. Получал многое от своих учителей-
предшественников. Без непрерывной преемственности поколений нельзя
представлять себе тысячелетнюю традиционность всех разновидностей
восточнославянского фольклора.
Кощуны
Важным разделом деятельности волхов-волшебников было создание и
передачи по наследству многообразного обрядного фольклора. Его истоки шли
из далеких глубин первобытности и благодаря бережному сохранению традиций
отголоски словесного творчества дошли в глухих углах России до XIX в., до
встречи с исследователями этнографами. Переводы с греческого позволяют нам
определить, как переводились на русский язык некоторые слова, например
«кощюны», «басни».
Кощуны и басни - близкие понятия, но не тождественные: «Инии гудуть
(играют на смычковых инструментах), инии бають ему и кощюнять». Баять,
рассказывают басни, очевидно, относится к разным видам устной словесности,
и это действие подвергается значительно меньшим нападкам церковников, чем
кощуны, от которых произведено и наше современное слово кощунствовать,
надругаться над святыней. В баснях, очевидно, большое светство, может быть,
бытового (но не эпического), а в кощунах больше язычество, мифологического,
того, что казалось особенно кощунственным и отцам церкви IV -VII вв. и
русскому духовенству XI - XIV вв.
Кощуны семантически связывались с волхвами и волшебником: «Ни черов
внемли, ни кощюньных вълшеб».
Кощуны-мифы четко противопоставляются правдивым эпико-историческим
повествованиям. Церковные писатели того времени считали, что следует «в
кощюн место преславных делес повести сказывати», т.е. предпочитали эпос
мифам. Существовали специальные «баяны» и сказатели мифов - «кощюнники», к
которым народ стекался, не смотря на запрещения:
«Да начнеши мощи кощюнником въспрещати - видиши многы събирающеся к
кощюньникомь».
В какой то мере кощуны связаны с погребальным обрядом:
«Мнозии убо тщеславия ради плачют (о покойнике) а отшедше кощюняють и
упиваются».
Из этой фразы видно, что кощуны исполнялись во время поминок по
умершему. Причем исполнялись они «тщеславия ради», т.е. особо торжественным
поминательным пирогом считался тот, на котором пелись какие-то
мифологические сказания.
При определении первоначальной этимологии слова «кощуна», очевидно,
следует принять допущение двойственной основы его; первая половина (кош-)
прямо сказана с понятием судьбы, жребия, а вторая - более многообразным
набором значений.
Русские переводчики XI - XII вв. устойчиво переводили греческое слово
«кощюны», объединяя в нем понятия судьбы и доброго начала. Исполнялись мифы-
кощуны старцами: «старьчьскыи баси», «старьча кощуны». «Кощюнословие»
иногда объединяется в одной фразе с «кобением», очевидно, исполнение
сказаний могло сопровождаться теми или иными ритуальными жестами и
телодвижениями.
В «Материалах» Срезневского (включающих и переводные произведения, по
которым мы можем точнее представить себе значение русских слов) с
фольклором связаны следующие термины:
Баян, обаятель (incantator) - «производящий или поющий заклинания».
Съказ, съказание.
Кощюна - миф.
Кощюнословие - рассказывание мифов.
Кощюнить - колдовать, рассказывать.
Кощюньник - волшебник, сказатель кощун.
Кощунство (позднее) - надругательство над христианской святыней.
К этому материалу следует добавить:
Кощьное - «сиречь тьма кромешная», «преисподняя»
Кощей, Кощуй Бессмертный, Корчун - сказочный персонаж.
Ключом для проникновения в полузабытый мир древнеславянской мифологии
может послужить широко распространенный и устойчивый образ Кощея
Бессмертного, в самом имени которого содержится указание на мифологическую
архаику «кощун» и на связь с инфернальной сущностью «кощьного»,
потустороннего царства. Восточнославянская волшебно-фантастическая сказка
долгое время именовалась исследователями мифологической, пока известной
украинский этнограф Н. Ф. Сумцов не высказал серьезных сомнений в
возможности научного познания славянской мифологии: «Границы мифологии
висят в воздухе; ничего прочного и устойчивого здесь никогда не было и
ныне, при современном состоянии фольклора мифология не имеет определенного
содержания».
Однако, по мере дальнейшего изучения фольклора, выясняется, что
измельчавшими потомками древних мифов действительно являются сказки и
именно волшебные (мифологические) сказки: «Происхождение сказки из мифа не
вызывает сомнения». А в дальнейшем в связи с ростом племенных дружин и
военных столкновений в мифологические повествования вплетается все в
большей степени героический эпос.
Таким образом, восточнославянская волшебно-богатырская сказка
является хранительницей перемешанных между собой отголосков архаических
мифов и фрагментов богатырского эпоса, рождавшегося ещё в I тысячелетие до
н.э.
«Начало волшебное заключает так называемые пережиточные моменты и
прежде всего религиозно-мифологические воззрения первобытного человека...
Сказка полна мотивов, содержащих в себе веру в существование
«потустороннего мира» и возможность возвращения оттуда...».
«Враждебное человеку пространство - «иное» царство, морское царство,
царство Змея, Кощея, Яги... Проникая в этот мир, разрушая его, герой
утверждает единый мир человеческой справедливости и гуманизма».
Борьба христианства с язычеством
Приспособление язычества к нуждам рождающегося государства
происходило в условиях соперничества с такими мировыми религиями, как
христианство и мусульманство, что нашло свое отражение в легенде «о выборе
веры».
В христианизации молодой, но могучей державы Руси была прямо
заинтересована Византийская империя, считавшая, что каждый народ, принявший
христианскую веру из рук императора и константинопольского патриарха, уже
тем самым становился вассалом православной империи.
Естественно, что при таком устойчивом контакте с христианскими
землями христианство могло проникать в русскую среду, что мы и видим по
ряду документов IX в., особенно с 860-х годов.
Возникает миссионерская деятельность греческой православной церкви:
на Русь был послан митрополит Михаил (болгарин), крестивший киевского князя
Осколда.
Одним из путей проникновения христиан в Киев известный историк
русской церкви Е. Е. Голубинский справедливо считает приход на службу к
киевскому князю варягов из состава константинопольской норманнской общины,
крещеных скандинавов. У варягов-скандинавов был свой, хорошо наезжаный
этими мореходами, морской путь в Константинополь, который почему-то уже два
столетия в нашей научной и популярной литературе смешивается с путем через
Восточную Европу. Нестор в своем тексте ведет читателя от Черного моря
вверх по Днепру и далее в Балтийское море, указывая, что из варяжской
Балтики можно морем, без всяких волоков доплыть до Рима и Царьграда.
Историков до сих пор путает общий заголовок этого параграфа; так как вопрос
о варягах имеет прямое отношение к нашей теме, приведу текст Нестора:
«Бе путь из Варяг в Грькы и из Грьк По Дънепру и вьер Дънепра волок
до Ловоти и по Ловоти вънити в Ильмерь езеро великое, из него же езера
потечеть Вълхов и вътечеть в езеро великое Нево (Ладожское) и того езера
вънидеть устие в море Варяжьское (Балтийское и Северное)».
Путь из Варяг в Греки обозначен как хорошо известный нам путь
скандинавских флотилий по единому водному пространству (по тому же морю) от
Балтики и Северного моря через Ламанш, мимо Нормандии, через Гибралтар в
Средиземноморье к норманским владениям в Италии и в Константинополь, где
норманны служили в императорской дворцовой гвардии. Эти варяги византийской
службы естественным путем принимали христианство, знали в какой-то мере
греческий язык. Можно вполне согласиться с Е. Е. Голубинским, что именно из
этих константинопольских варягов вербовались наемные дружины киевских
князей: «Варяги в весьма большом числе переходили из Константинополя в
киев».
Первым языческим действием, описанным летописью, было принесение в
жертву Перуну христианского юноши-варяга. «Бе же варяг тъ (отец юноши)
пришьл из Грьк и дьржаше вътайне веру хрьстияньскую». Варяг был, как видим,
из тех константинопольских норманнов, о которых писал Голубинский.
Религиозный вопрос был поднят на уровень международной политики.
Особенно четко это проявилось после похода Игоря на Византию в 943 году и
заключения договора 944 году, уже в правлении вдовы Игоря Ольги (с 945 г.).
В летописных текстах ни слова не говорится о жреческом сословии, о
языческих волхвах на Руси и об их действиях в это время, но без учета этого
общественного элемента, столь хорошо описанного у западных славян, нам
будет трудно осмыслить многие события.
Конфликт Святослава и его языческой дружины с Ольгой начался в тот
момент, когда регентство княгини кончалось. Очевидно, Святослав запретил
публичное проведение христианского культа (молебны, крестных походов,
водосвятия и пр.), отдав главное место «норовам поганьским».
Ольга стала, очевидно, на половину христианкой, исповедуя. Но не
демонстрируя свое православие. При таком понимании событий мы не должны
будем упрекать Иакова Мниха в использовании неточной даты крещения Ольги
(955) - он добросовестно сказал о том, что княгиня 15 лет после крещения
угождала богу добрыми делами. Об отречении от христианства или о запрете
обрядов оратор XI в., естественно, умолчал.
Завершая рассмотрение последнего периода расцвета язычества Киевской
Руси, когда древней религии приходилось совершенствоваться не только в
государственных интересах, но и в противоборстве с проникновением на Русь
христианством, нам следует остановиться на интереснейшем произведении,
отразившем в своеобразной эпической форме это противоборство, - на былине о
Михайле Потоке.
Былина о Михайле Потоке - широко распространенное и самое
значительное по своему объему произведение русского богатырского эпоса: оно
насчитывает свыше 1100 строк, состоит она из двух частей, и каждая часть
равновелика среднему размеру песен Илиады. Литература, посвященная этой
былине, очень обширна; ею занимались В. И. Стасов, А. Н. Веселовский, О.
Миллер, В. Ф. Миллер, Г. Н. Потанин, Б. И. Ярхо, Б. М. Соколов, В. Я. Пропп
и др. И все же в исторической интерпретации былины многое осталось
незавершенным и должно быть изучено в комплексе с русскими и византийскими
историческими свидетельствами и археологическими данными, которые дают
убедительную датировку основному сюжету былины.
Летописцы и церковные писатели со временем стали называть князя
киевского Владимира Святославовича (980 - 1015 гг.) Святым и
равноапостольным, ставя ему в заслугу крещение Руси, но в народном былинном
эпосе он остался архаичным мифологическим эпитетом, как «Володимер-Солнце».
Этот солнечный признак роднил его с далеким мифическим соколотским
(православным) царем Кола-ксаем, «Царем-Солнцем». Владимир был последним
языческим князем Руси и только за ним удержалось это поэтическое, идущее из
больших хронологических глубин прозвище.
Почти два столетия Киевская Русь была языческой державой, которой
требовалось религиозно-идеологическое подкрепление государственности и
власти киевских князей.
Христианство, ставшее государственной религией в Византии уже шесть
веков тому назад и в родственной Болгарии уже более столетия, стало к этому
времени уже не упованием гонимого плебса, а хорошо разработанной религией
классового общества с главным тезисом: «рабы да повинуются господам своим».
Принятие христианства должно было содействовать укреплению
государственности, но в таком акте таилась большая опасность: византийцы
считали, что каждый народ, получивший новую веру из рук греческого
духовенства, тем самым становился вассалом византийского цесаря,
возглавлявшего и светскую и высшую духовную власть.
В конце 980-х годов Русь приняла христианство, как общественную
государственную религию. После осады и взятия столицы византийских владений
- Херсонеса-Корсуни - киевское боярство и князь Владимир могли уже не
опасаться того, что империя будет расценивать принятие веры из рук цесаря и
патриарха как знак признания вассальной зависимости Руси от греков. Условия
диктовал победитель, который хотел закрепить мир женитьбой на византийской
царевне; «еже и сбыстася».
Принятие христианства сразу поставило Русь в один уровень с
передовыми государствами того времени, облегчило дипломатические связи, так
как люди средневековья придавали очень большое значение религии, а
христианство охватило к этому времени примерно три четверти Европы,
Закавказья и значительную часть Ближнего Востока. Одним из политических
результатов крещения было то, что сын Владимира по договоренности с цесарем
Византийской империи получил высочайший в Европе титул «цесаря», т.е.
императора. А сын, внуки и внучки Владимира породнились с крупнейшими
королевскими домами континента. Дело было, разумеется, не в одной религии,
а и в объективном политическом могуществе Руси, но христианство оформило
эту новую силу, и в Европе стало три монарха самого высшего ранга: цесарь
Византии, император «Священной Римской империи» (Германия) и цесарь (царь)
Руси, великий князь Киевский.
На Руси христианство появилось не в том первородном виде, в коком оно
было в первые века своего существования; оно давно уже перестало быть
религией бесправных и угнетенных, ожидавших компенсации лишь в
потустороннем мире.
Со времен Константина Великого (306 - 337), крестившего Византию,
христианство стало государственной религией и все дальше и дальше отходило
от принципов «нового завета», опираясь все в большей степени на полный
коварства, жестокости и автократизма «ветхий завет» (Библию).
Силу такого государственного христианства составило сочетание
принципа незыблемости и безграничности власти, взятого из библии, с
принципом покорности и смирения, взятым из евангельского учения. Вся
последующая христианская литература шла по этому пути; христианское
духовенство принимало активное участие в разработке государственного
законодательства.
Тысячелетие язычество очень медленно отступало под настойчивым
натиском православного духовенства. Деревня по существу стала христианской
едва ли ранее XIII в., а пережитки языческих трупосожжений в виде огромных
костров над могилой («дымы» по житию Константина Муромского) дожили кое-где
до конца XIX в. В городах Киевской Руси строились церкви; они снабжались
богослужебными книгами, утварью, обслуживались причтом; вокруг городов,
сразу за крепостными стенами, возникали монастыри, являвшиеся «узлами
прочности» церковной организации; духовенство устраивало в городах
торжественные молебны, крестные походы, читало проповеди; но язычество
продолжало быть сильным не только «по украином», но и в больших городах.
Для характеристики соотношения в русских городах христианского начала и
языческого достаточно привести известное «Слово о твари...», составленное
русским книжником XII в. Автор укрепляет предшествующие поколения русских
людей в том, что они создали языческую религию: «во лжю створиша отци наши,
идолом кланяхуться во образ человечь и послужиша твари». Автор «Слова...»
бичует и своих современников за поклонение изображениям языческих богов
(«написавше свет болваном кланяються ему»); эти изображения света
(Святовича?) являются «тварью», т.е. творением человеческих рук «написаней
во образ человечь на прелесть малоразумным».
Язычество сохранялось в первое время существования древнерусского
государства и христианства, сосуществуя с христианством, а пережитки
язычества сохраняются и до сих пор: Масленица, Ивана Купала, провожание
зимы и многое другое.
Литература
1. С. М. Соловьев Сочинения книга 1, том 1 (с) 1988 «Мысль»
2. Рыбаков Б. А. Язычество древних славян.
3. Бессонов Петор. Белорусские песни с подробными их творчества и языка с
очерками народного обряда, обычая и всего быта М., 1871 год.
4. Пропп В.Я. Русские аграрные праздники. М., 1963.
5. Левченко М. В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М.,
1956.
6. Сахаров А. Н. Дипломатия древней Руси. М., 1980.
7. Голубинский Е. Е. История русской церкви. М., 1901, т. 1, первая
половина тома.
8. Рыбаков Б. А. Предпосылки образования древнерусского государства (Очерки
по истории СССР III - IX вв. М., 1958.
9. Рыбаков Б. А. Древняя Русь...
Для добавления страницы "Язычество на Руси"
в избранное нажмите Ctrl+D
Язычество было основной религией наших пращуров до принятия на Руси христианства, что это такое, что именно подразумевалось под данным названием, было ли это таким однозначным злом, каким представляется оно в раннехристианских летописях начала второго тысячелетия?
Множество вопросов можно задавать на эту тему, и далеко не на все из них найдутся ответы даже у признанных специалистов по изучению той эпохи. Попробуем просто в общих чертах попытаться понять, что это было, и как влияло это на людей.
Происхождение названия
Сам термин язычество является производным от слова народы (языцы) на церковно-славянском языке, данный язык был основным письменным средством коммуникации на заре становления христианства на Руси. Соответственно и наибольшая часть письменных свидетельств о событиях связанных со сменой религии дошла до нас написанная с точки зрения именно христианских миссионеров и проповедников.
А отношение, вполне с их точки зрения обоснованно, было крайне негативным по отношению к конкурирующей религии. Соответственно любые народы исповедующие религию отличную от христианства скопом назывались словом язычники.
Причины возникновения язычества
Таким образом становится понятным, что на Руси до прихода и утверждения христианства не было какой то одной единой религии, и верования разных племен и народностей, населявших северо-восточную Русь были различны во многом, но при этом имели один общий базис происходивший корнями из схожих условий жизни, быта и культурных традиций.
Северо-восточная Русь своим расположением и топографией обусловила и основные способы добычи пропитания населяющих ее племен. Большое количество крупных лесных массивов, обилие рек, озер, заболоченных местностей подразумевало в качестве приоритетных источников к пропитанию охоту, собирательство, и позднее разведение домашнего скота в купе с земледелием.
На этом фоне по мере развития культуры и общественных связей между племенами менялись и обожествляемые народом объекты. Сначала, на заре становления, это были простейшие вещи, от которых при этом зависело выживание человека. Это могли быть камни, орудия, животные и тому подобное. Постепенно они совершенствовались, обретая более очеловеченные формы, например еще в прошлом веке в Белоруссии было живо поверье, что камни в былые времена были живыми и даже могли размножаться…..животные со временем принимали получеловеческие черты как, к примеру Бог Велес. Так же были почитаемы стихии и природные явления, которые в силу своего постоянства и, не поддающихся объяснению причин существования, стали в пантеоне русских богов времен язычества главными.
Языческие боги
Ко времени прихода греческо-византийского христианства на Русь обще почитаемыми богами в славянских племенах были Род (бог плодородия, солнца и грозы) как верховный бог он имел четыре ипостаси: Хорс (Коляда), Ярило, Даждьбог (Купайла) и Сварог (Световит). Каждая ипостась соответствовала времени года. Распространенным заблуждением является то, что это отдельные боги, которым поклонялись в разное время года, что является в корне неверным и мешает пониманию того, насколько значим был в жизни обычного русского человека бог Род. В качестве простого эксперимента попробуйте сделать запрос на однокоренные слова с его именем…
В некоторых источниках существует такой термин, как «Перуновы Братья» судя по названию это были либо высшая каста воинов, достигших вершин искусства в воинском деле, либо по аналогии с японскими камикадзе бывшие людьми посвятившими себя войне и идущими в бой не задумываясь о том, какова будет их участь.
Так же высшими богами славян следует считать Велеса, который со временем стал не только и не столько богом скотоводов, он стал черным богом, владыкой мудрости, магии и мертвых. Бог Семаргл-бог смерти, образ священного небесного огня. И бог Стрибог-бог ветра.
Это были боги, заключавшие в своем смысле весь жизненный цикл человека тех времен, от их благоволения, как считалось тогда, зависело все. Рождение, то, как пройдет жизнь, смерть…
Кроме высших были и низшие боги, которых скорее будет уместным назвать духами природы. К их числу наиболее упоминаемых можно отнести Птицу Гамаюн, Банника,Кикимору, Лешего, и так далее.
В этот обзор включены лишь общепринятые в те времена имена богов на Руси. У каждого племени, а зачастую и народности кроме обще почитаемых были и свои, родовые боги. Если задаться целью перечислять их, список превысит сотню имен, зачастую дублирующих друг друга по функциям, но различающихся именами.
Принятие на Руси христианства
Пришедшие на Русь на рубеже 12-го века представители христианской церкви имели в своем арсенале мощный набор инструментов воздействия на психику и взгляды масс людей, отработанные веками практики за время становления их церкви в Европе и Византии. Это, помноженное на опыт борьбы и политических интриг против родственной католической ветви обусловило их успешное внедрение в структуру русского государства, и непрерывно возрастающие влияние и авторитет.
Однако язычество не было забыто одномоментно. На начальном этапе многие князья сопротивлялись принятию христианства, что вызвало череду междоусобиц, языческие жрецы, наиболее распространенное наименование которых было волхвы, имели огромный авторитет в народных массах, так как были хранителями »мудрости народной» и олицетворяли собой старый покон. Один волхв в определенных условиях мог поднять себе поддержку против правящего князя целый город! Как это имело место в Новгороде.
Со временем христианской церкви удалось переломить ситуацию в свою пользу, насадив свои ценности прежде всего в среде князей и высшего боярства, зачастую просто покупая или шантажируя представителей знатных родов. После полного официального принятия христианства на Руси началось искоренение языческих традиций в народе. Это был трудный процесс для церкви и нельзя сказать даже в наши дни, что он закончился полным успехом, на протяжении приведения русского народа к христианской вере процесс стал взаимообразным.
Церковь искоренила основные верования в языческих богов в народе, а народ видоизменил многие постулаты церкви. В конечном итоге миру явилась Русская версия христианства - православие. Но языческие традиции продолжают жить и в наше время, к примеру, колядование популярно и в век цифровых технологий!.. вспомните имя одной из ипостасей Рода. А малые боги языческой Руси перекочевали в народный фольклор, всем нам детства знакомые русские сказки.
Язычество Древней Руси – система дохристианских представлений о мире и человеке у древних восточных славян, официальная и доминирующая религия в Древнерусском государстве до Крещения Руси в 988 году. Вплоть до середины XIII века, несмотря на усилия правящей элиты, продолжало исповедоваться значительной частью населения Руси. После полного вытеснения христианством языческие традиции и верования продолжали оказывать значительное влияние на русскую культуру, традиции и жизненный уклад, что сохраняется по сей день.
Верования древних славян уходили корнями в религиозные воззрения древних индоевропейцев, из числа которых славяне выделились во II–I тысячелетии до н. э. Постепенно трансформируясь и усложняясь, перенимая черты других культур, прежде всего ираноязычных (скифы, сарматы, аланы), система языческих верований дошла до IX–X столетий.
В Лаврентьевской летописи упоминается, что в киевском языческом пантеоне, поставленном князем Владимиром в 980 году «на холме за теремным двором», присутствовали идолы богов Перуна, Хорса, Дажьбога, Стрибога, Симаргла (Семаргла) и Мокоши. Перун был верховным богом-громовержцем, славянским аналогом Зевса и Тора. Он считался покровителем княжеского рода, ему поклонялись в первую очередь в княжеско-дружинной среде. Хорс играл роль бога-солнца. Исследователи спорят о происхождении его имени, возможно, оно пришло к славянам от хазар или скифов и сарматов. Дажьбога, который тоже олицетворял солнце, некоторые специалисты отождествляют с Хорсом, полагая, что это два имени одного и того же бога. Стрибог был богом ветра, Семаргл, как полагают некоторые учёные, – богом растительности, земли и подземного царства. Единственной богиней в пантеоне Владимира была Мокошь, покровительница ремёсел и плодородия. «Богам Владимира» посвящён огромный массив противоречивой научной литературы: специалисты предлагают множество вариантов истолкования имён языческих божеств, рассуждают об их племенной привязке и ищут аналоги в германских, балтских, иранских, угро-финских, тюркских культах. Есть мнение, что сказание о «богах Владимира» и вовсе является поздней вставкой с известными по разным упоминаниям именами языческих идолов. Так или иначе, археологические раскопки показали – напротив княжеского двора на Старокиевской горе действительно стояло славянское капище.
Из тех славянских богов, которые не упоминаются в Лаврентьевской летописи, исследователи выделяют бога огня Сварога, особенно почитавшегося крестьянами, богиню весны и бракосочетания Ладу, а также Волоса (Велеса), бога-покровителя скотоводства. Трёх этих богов, а также Мокошь, Перуна и Дажьбога-Хорса выдающийся учёный Б. А. Рыбаков «опознал» на изображениях с каменного идола X века, в 1848 году обнаруженного в реке Збруч (современная Украина) и поэтому вошедшего в историю как «Збручский идол». Примечательно, что у разных славянских племён преобладали культы разных божеств.
На первом этапе религиозные представления древних славян были связаны с обожествлением сил природы, которая представлялась населённой множеством духов, что отразилось и в символике древнеславянского искусства. Славяне поклонялись матери-земле, символом которой были узоры, изображающие большой квадрат, поделённый на четыре малых квадрата с точками в центре нак вспаханного поля. Довольно развиты были водяные культы, так как вода считалась стихией, из которой образовался мир. Вода населялась многочисленными божествами русалками, водяными, в честь которых устраивались специальные праздники русалии. Символом воды в искусстве обычно служили утки и гуси. Почитались леса и рощи как жилища богов. Хозяином языческого леса был Медведь самый сильный зверь. Он считался защитником от всякого зла и покровителем плодородия. Некоторые племена своим предком считали Волка и почитали его как божество. Из травоядных животных наиболее почиталась Олениха (Лосиха) древнейшая славянская богиня плодородия, неба и солнечного света. Среди домашних животных славяне более других почитали Коня. В облике золотого Коня, бегущего по небу, им представлялось солнце. В начале I тыс. н.э. древнеславянские божества принимают антропоморфную форму, то есть звериные черты в образах божеств постепенно уступают место человеческим. Главными среди них становятся боги Сварог, Даждьбог, Хорс, Стрибог, Велес (Волос), Ярило, Макошь (Мокошь).
Сварог — это олицетворение неба, верховный владыка Вселенной, родоначальник богов. Стрибог -бог ветров. Дажьбог (Даждьбог) несколько столетий был одним из самых почитаемых на Руси языческих богов. Дажьбог -бог солнечного света, тепла, времени созревания урожая. Символами этого бога были золото и серебро. Дажьбог был богом солнечного света, но отнюдь не самого светила. Богом солнца был Хорс, чьё имя означает «солнце», «круг», воплощая в себе движущееся по небу светило. Это очень древнее божество, не имеющее человеческого облика и представлявшееся просто золотым диском. С культом Хорса были связаны ритуальный весенний танец хоровод (движение по кругу), обычай печь на Масленицу блины, напоминающие по форме солнечный диск, и катать зажжённые колёса, также символизировавшие светило. Спутником богов солнца и плодородия был Семаргл (Симаргл) -крылатый пёс, охранитель посевов, бог корней, семян, ростков.
О древности его говорит звериный облик. Женскими божествами плодородия, благополучия, весеннего расцвета жизни были Лада и Леля. Лада богиня брака, изобилия, времени созревания урожая. Ладу называли «матерью Лелевой». Леля богиня незамужних девушек, богиня весны и первой зелени. К древнейшему земледельческому культу Матери-земли восходит общеславянское почитание Макоши (Мокоши) -богини земли, урожая, женской судьбы, великой матери всего живого. Макошь как богиня плодородия тесно связана с Семарглом, с русалками, орошающими поля, с водой вообще -Макоши поклонялись у родников, в качестве жертвы девушки кидали ей пряжу в колодцы. Макошь была также богиней женских работ, чудесной пряхой. Священным днём Макоши считалась пятница, особо праздновались 12 пятниц в году (каждый месяц). Мужским богом плодородия, связанным с нижним миром, был Велес (Волос). Имя Велеса восходит к древнейшему корню «вел» со значением «мёртвый». Велес владыка мира мёртвых. Одновременно Велес бог мудрости и поэзии. Культ Велеса у славян сильно менялся на протяжении времени. Наиболее древний облик бога Медведь, являющийся прародителем диких животных, на которых ведётся охота. С переходом к скотоводству Велес превратился в покровителя домашних животных, «скотьего бога». Но «скотий бог» ещё не окончательно теряет медвежий облик: так, русские крестьяне до XX в. хранили в хлевах медвежью лапу как оберег и называли её «скотий бог». С развитием у славян земледелия Велес становится богом урожая, оставаясь по-прежнему богом мёртвых -предки, похороненные в земле, были покровителями и подателями урожая. Были у этих богов и свои символы в искусстве.
Петух, с изумительной точностью отмечающий время, признавался вещей птицей, и редкая сказка обходилась без упоминания о нём. Конь, это гордое стремительное животное, зачастую сливавшееся в представлении древнего славянина то с богом солнца, то с образом конного воина, был излюбленным мотивом древнерусского искусства, да и много позже его изображение продолжало полвляться на коньках русских изб и теремов. Особым почитанием пользовалось солнце, и изображение огненного колеса, разделённого на шесть частей, прочно вошло в изобразительное искусство.
Эти изображения появлялись на наличниках изб и вышитых полотенцах вплоть до начала XX века. Почитая и боясь домовых, овинников, леших, русалок, водяных и прочих существ, населяющих окружающий мир, славянин пытался отгородиться от них десятками заговоров и амулетами-оберёгами, частично дошедшими до наших дней.
Второй этап развития язычества славян
На втором этапе развития древнеславянского язычества складывается и держится дольше других культ Рода и Рожаниц творца вселенной и богинь плодородия. Это был культ предков, семьи и домашнего очага. Род был богом неба, грозы, плодородия. О нём говорили, что он едет на облаке, мечет на землю дождь, и от этого на земле рождаются дети. Род повелитель земли и всего живого, он языческий богтворец. Спутницами Рода были Рожаницы безымянные богини плодородия, изобилия, благополучия. Образ их восходит ещё к древним Оленихам. Роженицы почитались как защитницы молодых матерей и маленьких детей. В это же время складывается и трёхчастное представление о мире: нижнем подземном (символ ящер, змей), среднем земном (люди и звери) и верхнем небесном, звёздном. Изображение данной структуры мира можно было увидеть на идолах, сохранившихся лишь в единичных экземплярах, а также на русских прялках, изготовлявшихся ещё сто лет назад.
Святилища-капища
Поклонения и жертвоприношения проходили в специальных культовых святилищах капищах, которые представляли собой первоначально округлые деревянные или земляные сооружения, возведённые на насыпях или холмах, а позднее они приобрели четырёхугольную форму. В центре капища находилось деревянное или каменное изваяние божества-идола, вокруг которого горели жертвенные костры. Стены капища ставили из вертикальных брёвен, украшенных резьбой и ярко раскрашенных. Самым известным памятником язычества стал Збручский идол (IX — X вв.) четырёхгранный каменный столб, установленный на холме над рекой Збруч. Грани столба покрыты барельефами в несколько ярусов. В верхнем изображены боги и богини с длинными волосами. Ниже идут ещё три яруса, раскрывающие представления наших предков о космосе, небе, земле и подземном царстве.
Народные праздники
Непрерывная борьба и поочерёдная победа светлых и тёмных сил природы художественно была закреплена в представлениях славян о круговороте времён года. Их исходной точкой было наступление нового года рождение нового солнца в конце декабря. Это празднование получило у славян название «коляда». Божество солнца, провожаемого на зиму, называли Купала, Ярило и Кострома. Во время праздника весны соломенные чучела этих божеств или сжигали, или топили в воде. Языческие народные праздники, вроде новогодних гаданий, разгульной Масленицы, «русальной недели», сопровождались заклинательными магическими обрядами и были своего рода молениями богам об общем благополучии, богатом урожае, избавлении от грозы и града. Для новогоднего гадания об урожае использовались особые сосуды чары. На них часто изображались 12 различных рисунков, составляющих замкнутый круг символ 12 месяцев.
Третий этап развития язычества славян
На третьем, завершающем этапе развития язычества возвышается культ Перуна, дружинного бога-громовержца. В 980 г. киевский князь Владимир I , прозванный Красное Солнышко, предпринял попытку реформировать язычество. Стремясь поднять народные верования до уровня государственной религии, князь приказал поставить в Киеве деревянные идолы шести богов: Перуна с серебряной головой и золотыми усами, Хорса, Даждьбога, Симаргла и Мокоши. Вокруг идола Перуна горело восемь негасимых костров. В Киеве стоял и идол Велеса, но не близ княжеского двора, а в слободах простого люда: культ этого полузвериного бога был сочтён слишком диким и простонародным, чтобы равнять его с «княжескими» богами.
Воинственные боги
Среди общеславянских богов плодородия особое место занимают воинственные боги, которым приносились кровавые жертвы, Ярило и Перун. Ярило бог зерна, умирающего в земле, чтобы возродиться колосом, был одновременно и прекрасным, и жестоким. Язычникам он представлялся юношей на белом коне, в белой одежде, в венке из полевых цветов. Яриле как богу смерти и воскрешения приносилась в жертву молодая овца, кровью которой окропляли пашню, чтобы сделать урожай более обильным. В эпоху двоеверия культ Ярилы был соотнесён с культом Георгия Победоносца, поскольку имя святого воителя означает «земледелец». Славянским громовержцем был Перун. Его культ является одним из древнейших и восходит ещё к III тыс. до н.э. Основной миф о Перуне повествует о сражении бога со Змеем похитителем скота, вод, светил и жены громовержца. Перун-змееборец, обладатель молнии молота, тесно связан с образом магического кузнеца. Возвышение культа Перуна, превращение его в верховного языческого бога начинается с военными походами киевлян. Они побеждают хазар, воюют с Византией. Перуну приносят человеческие жертвы у подножия священных дубов. Перуна называли «княжьим богом», поскольку он был покровителем князей, символизировал их власть. Такой бог был чужд большинству славян-земледельцев.
Введение
Культура– это все, что создано человеком, его «вторая природа», мы должны определить для себя является ли религия элементом культуры, или она, как утверждают теологи, результат «богооткровения»? Религия как система верований, культа и осуществляющих его религиозных институтов, безусловно, есть порождение человеческого разума и человеческой деятельности. В своем реферате я рассмотрю религию как феномен культуры, присущий славянским народам.
Славяне-язычники поклонялись стихиям, верили в родство людей с различными животными, приносили жертвы божествам, населяющим все вокруг. Славянское язычество – это наша вера, вера всего славянского народа. Одного из древнейших народов, в который входят сегодня: русские и украинцы, белорусы и поляки, чехи и словаки, болгары и македонцы, сербы и черногорцы, словенцы и хорваты. Все мы понимаем друг друга без особого труда, поскольку у нас общий язык. Мы печем блины, провожая Масленицу – Морену и рассказываем древние сказки про Бабу Ягу. Хлеб у нас до сих пор всему голова, а гостеприимство в чести. На Купалу мы прыгаем через костры и ищем цветущий папоротник. В наших домах вместе с нами живут домовые, а в реках и озерах купаются русалки. Мы гадаем на Коляду, а иногда просто подкидываем монету. Мы чтим наших предков и в день памяти оставляем им подношения. Хвори да болезни мы лечим травами, а от упырей – вампиров используем чеснок да осиновый кол. Мы загадываем желание, сидя между тесками и плюем через левое плечо, встретив черную кошку. Рощи и дубравы для нас святы, а из родников мы пьем целебную воду. Мы заговариваем, рыбацкие снасти и читаем обереги от сглаза. Удаль молодецкая находит себя в кулачных боях, а в случае беды наши храбрые воины отведут ее от славянской земли. И так будет всегда из века в век, ибо мы есть внуки Даждьбожии.
Из-за разрозненности языческих верования, так и не достигших своего расцвета, сохранилось очень мало сведений о язычестве. Религиозно-мифологическая целостность язычества была разрушена в период христианизации славян.
Главный источник сведений по раннеславянской мифологии – средневековые хроники, анналы, написанные посторонними наблюдателями на немецком или латинском языках и славянскими авторами, поучения против язычества («Слова») и летописи. Все данные относятся в основном к эпохам, следовавшим за праславянской, и содержат лишь отдельные фрагменты общеславянской мифологии. Хронологически совпадают с праславянским периодом данные археологии по ритуалам, святилищам, отдельные изображения.
1. История «язычества»
«Язычество» – крайне неопределённый термин, возникший в церковной среде для обозначения всего нехристианского, дохристианского.
Славяно-русскую часть обширного языческого массива ни в коем случае нельзя понимать как обособленный, независимый и только славянам присущий, вариант религиозных первобытных представлений.
Главным определяющим материалом для изучения язычества является этнографический: обряды, хороводы, песни, детские игры, в которые выродилась архаичная обрядность, волшебные сказки, сохранившие фрагменты древней мифологии и эпоса.
По мере развития первобытного общества всё в большей и большей мере на религиозных представлениях складывалось усложнение его социальной структуры: выделение вождей и жрецов, консолидация племён и племенных культов, внешние связи, войны.
Говоря об эволюции, следует отметить, что божества, возникшие в определённых условиях, со временем могут обрастать новыми функциями, место их в пантеоне может меняться.
Мир тогдашних язычников состоял из четырёх частей: земли, двух небес и подземно-водной зоны. У многих народов земля изображалась как округлая плоскость, окружённая водой. Вода конкретизировалась или как море или же в виде двух рек, омывающих землю, что, может быть архаичнее и локальнее – где бы человек ни был, он всегда находился между каких-либо двух рек или речек, ограничивающих его ближайшее сухопутное пространство.
Средневековые люди, независимо от того, были они крещены или нет, продолжали верить в прадедовскую дуалистическую схему сил, управляющих миром, и всеми архаичными мерами старались оградить себя, своё жилище и имущество от действия вампиров и «навий» (чужих и враждебных мертвецов).
При князьях Игоре, Святославе и Владимире язычество стало государственной религией Руси, религией князей и дружинников. Язычество укреплялось и возрождало старинные, начавшие отмирать, обряды. Приверженность молодого государства прадедовскому язычеству была формой и средством сохранения государственной политической самостоятельности. Обновлённое язычество X в. формировалось в условиях соперничества с христианством, что сказалось не только в устройстве пышных княжеских погребальных костров, не только в гонениях на христиан и разрушении православных церквей Святославом, но и в более тонкой форме противопоставления русской языческой теологии греческой христианской.
Главным в религиозных действиях славянина было обращение к Природе, к макрокосму во всех его проявлениях, так как именно от этого зависело его существование. До сих пор ведутся споры о сущности упоминаемых в летописях славянских богов. Каждое славянское племя молилось своим богам. Единых для всего славянского мира представлений о богах никогда не существовало: поскольку славянские племена в дохристианское время не имели единого государства, они не были едины в верованиях. Поэтому славянские боги не связаны родственными отношениями, хотя некоторые из них и очень похожи друг на друга.
2. Малые божества
В далекую эпоху, когда основным занятием славян была охота, а не земледелие, они верили, что дикие животные – их прародители. Славяне считали их могущественными божествами, которым следует поклоняться. У каждого племени было свое священное животное, которому племя поклонялось. Несколько племен своим предком считали Волка и почитали его как божество. Имя этого зверя было священным, его запрещалось произносить вслух.
Хозяином языческого леса был медведь – самый сильный зверь. Он считался защитником от всякого зла и покровителем плодородия – именно с весенним пробуждением медведя древние славяне связывали наступление весны. Вплоть до ХХ в. многие крестьяне хранили в домах медвежью лапу как талисман-оберег, который должен защищать своего владельца от болезней, колдовства и всевозможных бед. Славяне полагали, что медведь наделен большой мудростью, почти всеведением: именем зверя клялись, а нарушивший клятву охотник был обречен на гибель в лесу.
Из травоядных животных в охотничью эпоху наиболее почиталась Олениха (Лосиха) – древнейшая славянская богиня плодородия, неба и солнечного света. Рога богини были символом солнечных лучей. Поэтому оленьи рога считались мощным оберегом от всякой ночной нечисти и прикреплялись либо над входом в избу, либо внутри жилища. Небесные богини – Оленихи – посылали на землю новорожденных оленят, сыпавшихся, подобно дождю, из туч.
Среди домашних животных славяне более всего почитали Коня, ведь некогда предки большинства народов Евразии вели кочевой образ жизни, и в облике золотого коня, бегущего по небу, им представлялось солнце. Позднее возник миф о боге солнца, едущем по небу на колеснице.
Духи населяли не только леса и воды. Известно немало домашних божеств – доброхотов и доброжилов, во главе которых стал домовой, живший либо в подпечье, либо в лапте, повешенном для него на печь.
Домовой покровительствовал хозяйству: если хозяева были старательны, к благу прибавлял благо, а за лень наказывал бедой. Считалось, что с особенным вниманием домовой относился к скотине: по ночам расчесывал гривы и хвосты коней (а если сердился, то наоборот спутывал шерсть животных в колтуны), он мог отнять молоко у коров, а мог сделать удой обильным, он имел власть над жизнью и здоровьем новорожденных домашних животных. Потому домового старались задобрить, при переезде в новый дом «перевозили и домового»Изображения домовых вырезали из дерева и представляли собой бородатого мужика в шапке. Такие фигурки назывались чурами и одновременно символизировали умерших предков.
Вера в домового тесно переплеталась с верой в то, что умершие родичи помогают живым. В сознании людей это подтверждается связью домового с печью. В древности многие верили, что именно через дымоход в семью приходит душа новорожденного и также через дымоход уходит дух усопшего.
Совершенно иные божества обитали в бане, которая в языческие времена считалась нечистым местом. Банник был злым духом, пугавшим людей. Чтобы умилостивить банника, люди после мытья оставляли ему веник, мыло и воду, в жертву баннику приносили черную курицу.
Культ «малых» божеств не исчез с приходом христианства. Поверья сохранились по двум причинам. Во-первых, почитание «малых» божеств было менее явным, чем культ богов неба, земли и грозы. «Малым» божествам не строили святилищ, обряды в их честь совершались дома, в кругу семьи. Во-вторых, люди считали, что малые божества живут рядом и человек общается с ними ежедневно, поэтому, несмотря на церковные запреты, продолжали почитать добрых и злых духов, тем самым, обеспечивая себе благополучие и безопасность.
Самым грозным считался владыка подземного и подводного мира – Змей. Змей – могучее и враждебное чудовище – встречается в мифологии практически любого народа. Древние представления славян о Змее сохранились в сказках.
Северные славяне поклонялись Змею – владыке подземных вод – и называли его Ящер. Святилище Ящера располагалось на болотах, берегах озер и рек. Береговые святилища Ящера имели идеально круглую форму – как символ совершенства, порядка противопоставлялся разрушительной силе этого бога. В качестве жертв Ящеру кидали в болото черных кур, а также молодых девушек, что отразилось во многих поверьях.
3. Боги славян
С переходом к земледелию многие мифы и религиозные представления охотничьей эпохи видоизменялись или забывались, жесткость древних обрядов смягчалась: жертвоприношение человека сменялось на жертвоприношение коня, а позднее чучела. Славянские боги земледельческой поры более светлы и добры к человеку.Первые, старейшие Боги и Богини
До половины IX в., т. е. до прихода варягов, на обширном пространстве нашей равнины, от Новгорода до Киева по Днепру направо и налево, все было дико и пусто, покрыто мраком: здесь жили люди, но без правления, подобно зверям и птицам, наполнявшим их леса. В эту обширную пустыню, заселенную бедными, разбросано жившими дикарями, славянами и финнами, начатки гражданственности впервые были занесены пришельцами из Скандинавии, варягами, около половины IX в.
Известная картина нравов восточных славян, как ее нарисовал составитель Повести о начале Русской земли, по-видимому, оправдывала этот взгляд. Восточные славяне до принятия христианства жили «зверинским образом, скотски» в лесах, как все звери, убивали друг друга, ели все нечистое, жили уединенными, разбросанными и враждебными один другому родами.
Более полное описание племен, обитавших на территории древней Руси, можно найти у Н. М. Карамзина. Он пишет: «Многие славяне, единоплеменные с лехами, обитавшими на берегах Вислы, поселились на Днепре в Киевской губернии и назывались полянами от чистых полей своих. Имя сие исчезло в древней России, но сделалось общим именем лехов, основателей государства польского. От сего же племени славян были два брата, Радим и Вятко, главами радимичей и вятичей: первый избрал себе жилище на берегах Сожа в Могилевской губернии, а второй на Оке, в Калужской, Тульской или Орловской.Древляне, названные так от лесной земли своей, обитали в Волынской губернии; дулебы и бужане по реке Бугу, впадающему в Вислу; лутичи и тивирцы по Днестру до самого моря и Дуная, уже имея города в земле своей; белые хорваты в окрестностях гор карпатских; северяне, соседы полян, на берегах Десны, семи и сулы, в Черниговской и Полтавской губернии; в Минской и Витебской, между Припятью и Двиною западною, дреговичи; в Витебской, Псковской, Тверской и Смоленской, в верховьях Двины, Днепра и Волги, кривичи; а на Двине, где впадает в нее река Полота, единоплеменные с ними полочане; на берегах же озера Ильменя собственно так называемые славяне, которые после рождества Христова основали Новгород».
При изображении нравов и обычаев славян, было замечено, что родовой быт обусловливал между ними вражду.
О быте восточных славянских племен летописец оставил нам следующее известие: «Каждый жил своим родом, отдельно, на своих местах, каждый владел родом своим». И ещё: «У них недоступные жилища в лесах, при реках, озерах, болота; в домах своих они устраивают многие выходы, на всякий опасный случай; необходимые вещи скрывают под землею, не имея ничего лишнего снаружи, но живя, как разбойники». Славяне жили в деревянных избах, находящихся на далеком расстоянии друг от друга, и часто переменяли место жительства. Такая непрочность и частая перемена жилищ были следствиями беспрерывной опасности, которая грозила славянам и от своих родовых усобиц, и от нашествия чуждых народов. Языческие верования наших предков вообще мало известны. Как и все арийцы, русские славяне поклонялись силам видимой природы и почитали предков.
Племенные, языческие верования были, как правило, основаны на непонимании воздействия на человека каких-то малоприятных, неведомых сил. Представления об этих силах соотносились с родоплеменным бытом, с особенностями местности, со специфическими занятиями населения, Поэтому серьезные изменения в быте ставили под сомнение различные элементы верования, порождали религиозный кризис (так, поклонявшиеся духам гор племена не могли сохранить своих представлений о них, переселившись на равнину). Не удивительно, что наибольшую восприимчивость к перемене религии показывала самая активная часть общества: воины и купцы. Крещение отдельных влиятельных людей способствовало знакомству всего населения с христианством. Часто побуждением перехода в другую религию была победа христианского народа над язычниками.
Язычники смотрели на жизнь человека с чисто материальной стороны: при господстве физической силы человек слабый был существом самым несчастным, и отнять жизнь у такого человека считалось подвигом сострадания.
К концу IX века область России вследствие природного влияния разделилась главным образом на две части: племена, жившие на юго-востоке, находились в подчиненности от азиатского племени, стоявшего лагерем на Дону и Волге; племена, жившие на северо-западе, должны были подчиняться знаменитым морским королям, предводителям европейских дружин, вышедшим с берегов Скандинавии. Около 862 года, как говорит летописец, племена, платившие дань варягам, изгнали последних за море.
Состоящая из различных северогерманских, славянских и финских элементов, древнерусская (восточнославянская) общность в конце I тыс. стала превращаться в народ, сплоченный не только политически, но и духовно, т. е. религиозно. Медленное распространение христианства среде варяжских и славянских дружинников началось в IX веке. Первоначально крещение принимали немногие воины, участвовавшие в набегах на Византию, и в торговли с христианами-греками (профессии воина и купца в то время очень часто совпадали).
Перемена веры дружинников была делом вполне естественным: они много времени проводили в походах, в чужеземных краях и в том числе и в Византии, где видели прекрасные храмы, торжественные службы, сравнивали свои культы с христианской верой. В 10-ом веке продолжалось постепенное формирование русской государственности. С одной стороны необходимо было решать вопросы, вязанные с расширением влияния киевских князей «внутри» Руси, приводя к покорности еще разрозненные славянские племена, с другой стороны перманентная внешняя угроза требовала большого напряжения только начавшего складываться молодого феодального государства.
В этой связи вся стремительная деятельность Великого Князя Святослава (отца Владимира) по отношению к Руси не была невниманием к ее интересам, или неосознанным стремлением пренебречь ею (как об этом говорится в некоторых местах летописи). Наоборот - все было рассчитано на решение больших государственных задач. Важнейшая из них, состоявшая в обеспечении безопасности со стороны Хазарского каганата, была решена вполне успешно (он перестал существовать после волжско-хазарского похода). Вторая задача - создание мирного торгового плацдарма на западном побережье Русского (Черного) моря (в содружестве с Болгарией) - выполнена не была, т. к. здесь Руси противостояли две значительные силы: Византия и печенеги.
Борьба с печенегами стала в Х в. насущной потребностью Руси. Вся плодородная лесостепь, густо покрытая русскими деревнями и городами, была обращена к степям, была открыта внезапным набегам кочевников. Каждый набег приводил к сожжению сел, уничтожению полей, угону населения в рабство. Поэтому оборона от печенегов была не только государственным, но и общенародным делом, понятным и близким всем слоям общества. И естественно, что князь, сумевший возглавить эту оборону, должен был стать народным героем, действия которого воспевались в былинах. Таким князем оказался побочный сын Святослава - Владимир. В г. Любече, охранявшем подступы к Киевской земле с севера, жил в середине Х в. некий Малко Любечанин. Дочь его Малуша была ключницей княгини Ольги (матери Святослава), а сын Добрыня, очевидно, служил князю. Во всяком случае, в былинах сохранилась память о том, что он был при княжеском дворе «конюхом да приворотчиком» а позже стал придворным - стольничал девять лет.
Малуша Любечанка стала одной из наложниц Святослава, и у нее родился сын Владимир (год рождения неизвестен), которого долго потом корили его происхождением, называя «робичичем» и «холопищем». Воспитателем при нем и стал родной дядя Добрыня.
Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба Владимира, но перед очередным и как потом окажется трагическим походом 970г., Святослав решил посадить своих малолетних детей на княжение. Ярополку был оставлен Киев, а Олегу - Древлянская земля. В то же время Новгородцы, недовольные, может быть, властью княжеских наместников, прислали сказать Святославу, чтобы он дал им сына своего в правители. Ни Ярополк, ни Олег не согласились княжить в Новгороде. Тогда Добрыня предложил Новгородцам просить в князья Владимира. Так юный «робичич» стал князем-наместником в Новгороде.
В первые годы своего правления князь Владимир, получивший языческое воспитание в Новгороде, куда его в восьмилетнем возрасте направил княжить Святослав (в 970 году), показал себя усердным язычником.
По его приказу на холме у княжеского дворца в Киеве были поставлены идолы Перуна, Дажьбога, Стрибога, Хорса и Мокоши. Перун выделялся серебряной головой и золотыми усами. Идолы были установлены не только в Киеве, но и в Новгороде, а возможно, и в других городах.
Укрепить язычество пантеоном главных богов, однако, не удалось. Славянские языческие представления отнюдь не были похожи на греческие. Верховный бог не воспринимался как повелитель и царь богов, как это было у греков с Зевсом. Если дружинник чтил в основном Перуна, то кузнец -- Сварога, купец -- Велеса. Заставить по-новому верить в старых богов было слишком трудно, а в прежнем своем виде язычество не устраивало княжескую власть, стремившуюся укрепить свой авторитет. По-видимому, этим и объясняется отказ Владимира от язычества и поворот к принципиально новой религии -- единобожию.
Следует отметить, что древнеславянское язычество сложилось задолго до возникновения Киевского государства. Будучи земледельцами, славяне обожествляли землю, солнце, реки. Древнейшими славянскими божествами были Род и рожаницы -- творец и господин вселенной и богини плодородия. Позднее возникли культы бога неба и верховного властителя мира Сварога, его сына Дажьбога -- бога Солнца, священного солнечного коня Хорса, бога ветра Стрибога, бога грома и молнии Перуна. Почитались также «скотий бог» Велес, покровительница женского рукоделия богиня Мокошь, боги весны и лета -- Ярила и Купала. Род и рожаницы остались земледельческими богами. Богам возносили молитвы и приносили жертвы (подчас человеческие), для чего существовали специальные святилища -- капища, представлявшие собой деревянные или земляные сооружения на возвышенных местах или насыпях. В центре капища располагалось изображение божества, перед которым жгли жертвенные костры. Отправлением культа ведали жрецы -- волхвы и кудесники. По мере усиления княжеской власти соотношение божеств менялось. Верховным богом стал бог войны и дружины громовержец Перун, о почитании которого особенно заботились князья. За Сварогом осталось покровительство ремесленникам. Несмотря на несом-ненную общность религиозных представлений всех восточных славян, у отдельных племен они во многом различались. Объединение под властью Киева требовало замены различных племенных верований единой общегосударственной религией. Сплочение языческих культов диктовалось и необходимостью противостоять растущему влиянию христианства в славянской среде.
Соседние с Киевской Русью государства исповедовали религии, основу которых составлял монотеизм, т. е. вера в единого Бога. В Византии господствовало христианство, в Хазарии - иудаизм, в Волжской Булгарии - ислам. Однако наиболее тес-ные связи существовали у Руси с христианской Византией.
«Повесть временных лет» рассказывает, что в 986г. в Киеве появились представители всех трех перечисленных стран, предлагая Владимиру принять их веру. Ислам был, отвергнут князем, поскольку ему показалось чересчур обременительным воздержание от вина, иудаизм -- из-за того, что исповедовав-шие его евреи лишились своего государства и были рассеяны по всей земле. Отверг князь и предложение перейти в веру, сделанное посланцами папы римского. Проповедь же представителя византийской церкви произвела на него самое благоприятное впечатление. Однако, не довольствуясь этим, Владимир отправил своих собственных послов посмотреть, как поклоняются Богу в разных странах. Вернувшись, те заявили, что мусульманский закон «не добр», что в немецкой церковной службе нет красоты, но зато греческую веру назвали самой лучшей. В греческих храмах, говорили они, красота такая, что нельзя понять -- на земле находишься или на небе. Так, по легенде, совершился выбор веры.
С образованием и развитием древнерусского государства, формиро-ванием единой русской народности язычество, с его множеством божеств в каждом племени, тра-дициями родового строя и кровной местью, человеческими жертвоприношениями и пр., перестало отвечать новым условиям общественной жизни. Предпринятые киевским князем Владимиром I (980-1015) в начале своего правления попытки несколько упорядочить обряды, поднять авторитет язычества, превратить его в единую государственную религию оказались безрезультатными. Язы-чество утратило былую естественность и привлекательность в восприятии человека, преодолевше-го племенную узость и ограниченность.
Соседи Руси – Волжская Болгария, исповедовавшая ислам, Хазарский каганат, принявший иудейство, католический Запад и центр православия – Византия пытались обрести единоверие в лице стремительно набирающего силы Русского государства. И Владимир I на специальном Со-вете в Киеве, выслушав послов от соседей, принял решение – для ознакомления со всеми религия-ми и выбора лучшей разослать во все земли русские посольства. В результате было выбрано пра-вославное христианство, поразившее русичей пышностью убранства соборов, красотой и торжест-венностью служб, величием и благородством православной христианской идеи – своего рода идиллии всепрощения и бескорыстия.
Первые достоверные сведения о проникновении христианства на Русь относятся к XI в. Хри-стиане были среди дружинников князя Игоря, христианкой была княгиня Ольга, крестившаяся в Константинополе и побуждавшая к этому сына Святослава. В Киеве имелись христианская общи-на и церковь Святого Ильи. К тому же давние торговые, культурные и даже династические связи (сам Владимир Красное Солнышко был женат на сестре византийских императоров Анне) Киев-ской Руси и Византии сыграли в этом выборе не последнюю роль. Кстати, близкие родственные отношения правящих династий, в свою очередь, исключали вассальную зависимость молодого русского государства от византийского центра христианства.
Киевский князь Владимир, крестившийся в 988 г., принялся энергично утверждать христиан-ство в государственном масштабе. По его приказу жители Киева были крещены в Днепре. По со-вету христианских священников, в основном выходцев из Болгарии и Византии, детей «лучших людей» передавали духовенству для обучения грамоте, христианским догматам и воспитанию в христианском духе. Подобные действия были осуществлены и в других землях. На севере страны, где оставались сильны языческие традиции, попытки крещения порою встречали трудности, при-водили к восстаниям. Так, для покорения новгородцев потребовалась даже военная экспедиция киевлян во главе с дядей великого князя Добрыней. И на протяжении ряда последующих десяти-летий и даже веков в сельских местностях существовало двоеверие – своеобразное совмещение прежних представлений о мире сверхъестественного, языческих курганов, буйных праздников родной старины с элементами христианского мировоззрения, мировосприятия.
Принятие христианства имело большое значение для дальнейшего развития древнерусского государства. Оно идеологически закрепляло единство страны. Создавались условия для полно-правного сотрудничества племен Восточно-Европейской равнины в политической, торговой, культурной областях с другими христианскими племенами и народностями на основе общих ду-ховных и нравственных принципов. Крещение на Руси создало новые формы внутренней жизни и взаимодействия с окружающим миром, оторвало Русь от язычества и магометанского Востока, сблизив с христианским Западом.
Христианство на Руси было принято в восточном, византийском варианте, позднее получив-шем название – православие, т.е. истинная вера. Русское православие ориентировало человека на духовное преображение. Однако православие не давало стимулов для общественного прогресса, для преображения реальной жизни людей. В дальнейшем такое понимание целей жизни стало рас-ходиться с установкой европейского типа на преобразующую деятельность, стало тормозить раз-витие.
